Иисус. Тайна рождения Сына Человеческого (сборник)

Коннер Джекоб

Я не хочу упустить еще одно обстоятельство – одностороннее преобладание воли делает летописи еврейского народа в общем пустыми и непривлекательными; в этой атмосфере возник, однако, целый ряд замечательных людей, своеобразное величие которых ставит их вне сравнения с другими героями духа. «Отрицатели» еврейской натуры сами, однако, до такой степени оставались евреями с ног до головы, что более чем другие способствовали выработке застывшего, окаменелого еврейства. Эти люди, ухватившись за религиозный материализм с наиболее отвлеченной его стороны, поднялись в нравственном отношении на очень высокую ступень; деятельность их во многих пунктах исторически подготовила учение Христа по вопросу об отношениях между Богом и человеком. Кроме того, в них высказалась наиболее ясно одна важная черта, вполне и целиком основанная на духе еврейства: историческая религия этого народа придает значение не единичной личности, а всей нации в совокупности; отдельная личность может приносить пользу или вредить всей совокупности, в другом же смысле она не важна; отсюда неизбежно вытекает ясно выраженная социалистическая черта, которая часто и резко проявляется у пророков.

Единичная личность, достигшая счастья и богатства в то время, как братья ее бедствуют, проклята Богом. Хотя Христос и приводил принцип как раз противоположный, а именно принцип крайнего индивидуализма, искупления каждого человека в отдельности рождением снова, однако Его жизнь и Его учение безошибочно указывают на положение, которое может осуществиться только при помощи совокупности народа. Коммунизм, выражающийся в словах «одно стадо и один пастырь», конечно иной, чем теократический политически окрашенный коммунизм пророков, но все-таки основа его исключительно и характерно еврейская.

Что бы ни думали об этих исключительно еврейских представлениях, но никто не станет отрицать их величия или способности оказывать на склад человеческой жизни громадное, почти неизмеримое влияние. Никто не станет отрицать, что вера во всемогущество Божие, в Провидение Божие, а также в свободу человеческой воли [50] и в почти исключительное значение нравственной природы человека и ее равенство перед Богом («последние будут первыми») – все это составляет основные столпы личности Христа. В гораздо большей степени, чем связь с пророками, в гораздо большей степени, чем уважение Христа к предписаниям еврейских законов, подают нам повод признать эти основные воззрения Христа нравственно принадлежащими к еврейству. И если заглянуть очень глубоко, в самую основу Христова учения, то есть поворота воли, то надо согласиться, что здесь мы видим нечто чисто еврейское – в противоположность арийскому отрицанию воли. Последнее есть плод знания, чрезмерного знания; Христос же, напротив, обращался к людям, у которых преобладает воля, а не мышление: вокруг Себя Он видит лишь ненасытную, жадную, вечно протягивающую обе руки еврейскую волю; Он признает могущество этой воли и повелевает ей не умолкнуть, а принять иное, новое направление. Поэтому явление Его может быть понято лишь тогда, если мы научимся понимать и критически относиться к этим специально еврейским воззрениям, которые Он нашел вокруг себя и которые усвоил.

50

Последнее, по-видимому, со значительными ограничениями, так как арийская мысль о помиловании не раз ясно выступает у Христа.

В нравственном применении этих представлений о всемогуществе и провидении Божием, о вытекающих из них непосредственных отношениях между людьми и Божеством и о действии свободной человеческой воли Спаситель уклонялся во всем от учений еврейства; это ясно видно всем и каждому, и я, кроме того, старался это дать почувствовать в предыдущем изложении. Сами же представления, рамки, в которые уложилась нравственная личность Христа и из которых ее нельзя освободить, бесспорное усвоение этих понятий, касающихся Бога и человека и составляющих чисто индивидуальное приобретение известного народа в течение веков исторического развития, – вот что есть еврейского у Христа. В греческом искусстве и римском праве необходимо признать могущество идей, здесь же опять видим блистательное подтверждение того же самого. Кто жил в мире еврейской мысли, тот не мог не подчиниться могуществу еврейских идей. И если Христос принес миру новую весть, если Его жизнь явилась как бы зарей дня, а Его личность была столь высокая и божественная, что открыла нам существование в душе нашей силы, способной переродить человека, тем не менее личность Христа, Его жизнь, принесенная Им благая весть могли проявляться, действовать и распространяться только в тех рамках, где Он жил.

Я хотел попытаться, насколько возможно, отыскать след руководящих образовательных идей нашего времени; однако эти идеи ведь не падают с неба, а связаны с прошлым; новое вино зачастую вливают в старые мехи, а старое кислое вино, которого никто не попробовал бы, если бы узнал его происхождение, наливают в мехи новые, с иголочки; вообще же, над такой поздно рожденной культурой, как наша, а вдобавок еще во времена страшной спешки, когда люди должны учиться слишком многому, чтобы иметь возможность много мыслить, царит путаница. Если мы хотим привести в ясность самих себя, то мы прежде всего должны ясно понимать основные мысли и представления, унаследованные нами от далеких предков. Эллинское наследие запутано в сильной степени, римское – полно странных противоречий. И явление Христа, стоящее на пороге старого и нового времени, отнюдь не представляется нашему глазу в таком простом облике, чтобы мы легко могли освободить его из лабиринта предубеждений, лжи и ошибок. А между тем более всего необходимо увидеть это явление как можно яснее и ближе к истине. Мы были бы мало достойны этого, но наша культура, слава Богу, все еще осенена знамением креста с Голгофы. Мы видим этот крест, но кто из нас видит Распятого? Однако Он, единственно Он есть живой родник всего христианства, как нетерпимого догматического, так и того, что выдает себя за неверующего.

Если в этом могли усомниться, если наш век питался книгами, в которых доказывалось, что христианство возникло нечаянно, случайно, как мифологический придаток, как «диалектическая антитеза» и еще Бог весть что, или опять-таки как неизбежный продукт еврейства и т. п. – все это послужит в позднейшие времена красноречивым свидетельством ребячества нашего суждения. Значение гения нельзя оценить слишком высоко: кто осмелится взять на себя вычислить влияние Гомера на человеческий дух! А Христос был еще более велик. И как вечный «домашний очаг» арийцев, точно так же свет истины, возженный Им у нас, никогда уже не потухнет. Если даже временами ночная тень омрачит

человечество, достаточно будет одного пламенного сердца, чтоб вновь возгорелись тысячи и миллионы душ. Здесь же можно и должно спросить вместе с Христом: «Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?» Уже возникновение христианской Церкви вводит нас в глубочайшую тьму, и дальнейшая ее история производит на нас впечатление скорее блуждания во тьме, чем ясного солнечного света. Как же можем мы судить, насколько в так называемом духе христианства есть духа Самого Христа и насколько в Нем заключается примесей эллинской, еврейской, египетской, если мы не научились понимать само явление Христа в его возвышенной простоте? Как можем мы говорить о христианском духе в наших нынешних исповеданиях, в наших литературах и искусствах, в нашей философии и политике, в наших социальных учреждениях и идеалах? Как можем мы отделить Христово от антихристова и судить, что можно и чего нельзя отнести к Христу в веяниях нашего времени, или же определить, насколько дух этот христианский по форме или по содержанию, а главное, сумеем ли мы распознать это столь опасное, специфически еврейское, от «хлеба жизни», если явление Христа в его общих очертаниях не будет ясно стоять перед нашими очами и если мы не будем в состоянии отчетливо различать в этом образе чисто личное от исторически условного? Несомненно, это важнейшая, необходимейшая основа для многих суждений и воззрений.

Джекоб Коннер

Христос не еврей

Новый ответ на старые заблуждения

Хотелось бы предупредить читателя о том, что я берусь за эту тему как нееврей, обращаясь к другим неевреям, включая христиан. Богословы, возможно, не найдут ничего нового, касающегося Христа как Сына Божьего, за исключением того, что такова, вероятно, личная точка зрения писателя, вызывающая к тому же усиление националистических настроений. Что касается последнего, я прошу снисхождения у читателя, принимая во внимание объединяющую сущность данной темы, ибо я обнаружил, что подобное единение оправдано отношением иудаизма к современному христианскому государству, а также его историческим отношением к христианской религии, причем и то и другое могут быть охарактеризованы словом «разрушение».

Это ни в коей мере не является первым выступлением в защиту постулата о том, что Христос не был евреем. Евионитство, «самая ранняя из ересей», основывалось на ложном предположении, которое здесь оспаривается. Эта ересь проклинала Павла и других апостолов, которые несли христианство неевреям, не принуждая их прежде к принятию иудаизма. Евиониты были иудео-христианами, скорее иудеями, чем христианами. Следовательно, данное исследование – это всего лишь новый ответ на старое заблуждение в свете сегодняшнего дня. В книге столь ограниченного объема и почти безгранично глубокой темы многое останется невысказанным. Книге предстоит представить проблему, подтверждающую заявленный постулат, рассмотреть основные вопросы, которые очерчены выше, и сделать выводы, подтвержденные древними и современными источниками.

Актуальность темы возрастает в связи со все усиливающимся наступлением еврейской расы на весь христианский мир. Такого рода тенденции замечены в истории как периодически повторяющиеся, и они неизменно заканчиваются катастрофой для евреев. Современная тенденция в этом направлении усугублена молчаливым, если не сказать трусливым, согласием определенных лиц, проповедующих с христианских амвонов. Покорно присоединяясь к еврейскому бахвальству о том, что якобы евреи нам дали Христа и нашу религию, они удаляют себя на огромное расстояние не только от мира неевреев, но и от собственной совести. Их место в синагоге. А что дальше? Должен ли мир неевреев отправиться на спасение христианства из щупальцев современного евионитства, как это делали греки-христиане до и после апостола Павла? Нас, христиан, обвиняли в трусости за то, что мы терпим эту ситуацию. А еврейский писатель [51] обвинил нас в том, что мы воздерживаемся от откровенных высказываний по поводу иудаизма и евреев. Учтивость критика могла бы представить доводы, более совместимые с хорошими манерами, если бы он был на это способен.

51

Ravage М. Е. A real Case against the Jews // Century Mag., Jan., 1982.

Однако данная работа принимает вызов вышеупомянутого критика, и у меня не будет ничего недосказанного в том, что я считаю необходимым высказать в отношении иудаизма и евреев, как случайного фона Христа и христианства. Так как прямой разговор затребован нашими критиками, они получат его, и за это должны благодарить самих себя.

Я должен также коснуться и другого вызова, который больше касается Церквей, если они хотят избежать современного евионитства [52] . Это вопрос, заданный обычным, общительным пожилым неевреем: «Если Бог – еврей, то что нам, неевреям, делать с вашей религией?» Действительно, что? Готово ли христианство сегодня ответить на этот вызов?

52

См. главу З, последние страницы.

Я должен подчеркнуть тот факт, что евреи и иудаизм – это, прежде всего, коллективная проблема. Мы вынуждены «обвинить целую расу», так как нам брошен конкретный расовый вызов. Отдельные исключения носят второстепенный характер и могут подождать, пока не будет разрешен более важный вопрос.

Если кто-то придерживается противоположного мнения, то бремя доказательств лежит на нем самом, и это легко сделать, не выходя за рамки Ветхого Завета. А если опереться на исторический анализ и археологические и антропологические открытия, то логически не остается места для сомнений в том, что галилеяне и иудеи были не более чем соседями со времен Ровоама, сына Соломона, и иудаизм был их общим культом или «религией» вплоть до времен Христа.