Икс или игрек?
Шрифт:
– Я рад, что Карл не был замешан в это дело, – сказал Томми. – Мне он нравился.
– Нравился? – испуганно переспросила Таппенс. – Его что, расстреляли?
Мистер Грант покачал головой.
– С ним все в порядке. У меня даже есть для вас один небольшой сюрприз.
– Я ужасно рада, особенно за Шейлу! – посветлев лицом, воскликнула Таппенс. – Какие же мы были дураки, что сделали стойку на миссис Перенью!
– Да, она была замешана только в деятельности ИРА, не более, – сказал мистер Грант.
– Я и миссис О'Рурк немного подозревала. А иногда
– А я подозревал Блетчли, – вставил Томми.
– Тогда как на самом деле все зло было в этой безмозглой особе, которую мы считали матерью Бетти.
– Не такая уж безмозглая, – возразил мистер Грант. – Она опасная преступница и очень умелая актриса. И к большому моему сожалению, урожденная англичанка.
– Раз так, она не заслуживает ни жалости, ни восхищения, – сказала Таппенс. – Ею двигала даже не любовь к родине. – Она обернулась к мистеру Гранту: – Вы нашли что хотели, сэр?
Он кивнул.
– Все содержалось в потрепанных детских книжках, которые были подменены новенькими.
– В тех, что Бетти называла «гадкими»? – всплеснула руками Таппенс.
– Они и вправду гадкие, – сухо сказал мистер Грант. – «Джек Хорнер» оказался весьма детальным описанием наших береговых укреплений. «Джонни задрал к небу нос» содержит данные по военно-воздушным силам. А сведения о боевом вооружении, понятно, помещены в книжицу «Жил человечек с ружьецом в руке».
– А «Гуси, гуси, вы куда?» – поинтересовалась Таппенс.
Мистер Грант ответил:
– Когда ее обработали соответствующими реагентами, обнаружился полный список влиятельных лиц, выразивших готовность содействовать вражескому вторжению на наши острова. Среди них два начальника полиции, один вице-маршал авиации, два генерала, управляющий военным заводом, министр, несколько полицейских инспекторов, главы местных добровольных оборонных дружин, ну и разная мелкая армейская и флотская сошка, и даже сотрудники нашего родного разведывательного управления.
Томми и Таппенс слушали и не верили своим ушам.
– Не может быть! – проговорил Томми.
Грант печально покачал головой.
– Вы не представляете себе силу немецкой пропаганды. Она обращена к таящейся в душе у человека жажде власти над другими людьми. Лица, значащиеся в этом списке, были готовы предать свою страну, но не за деньги, а из чудовищной гордыни, они воображали себя, лично себя, благодетелями родины. И так в каждой стране. Своего рода культ Люцифера [82] – сына Утренней звезды. Гордыня и жажда личной славы. Вы можете себе представить, – заключил он, – что при содействии этих людей, которые давали бы несогласованные приказы и распоряжения, в стране должен был воцариться хаос и запланированное вторжение имело бы много шансов на успех.
82
Люцифер (лат. «светоносный») – одно из названий дьявола в христианской литературе.
– А теперь? –
Мистер Грант улыбнулся.
– Теперь, – сказал он, – пусть попробуют, милости просим! Мы готовы к встрече.
Глава 16
– А знаешь, дорогая, – сказала матери Дебора, – я ведь чуть было не подумала про тебя бог знает что.
– Ну? – удивилась Таппенс. – Это когда же?
Она задержала любящий взгляд на темной головке дочери.
– Да вот, когда ты улизнула в Шотландию к папе, а я считала, что ты гостишь у тети Грейси. Я уже готова была вообразить, что ты завела роман на стороне.
– Неужели, Деб?
– Конечно, всерьез я в это не верила, не в твоем же возрасте. И потом, я знаю, как вы с Рыжим преданы друг другу. Это один дурень по имени Тони Марсдон закинул мне такую мысль. И знаешь, ма, – я думаю, тебе можно сказать, – потом оказалось, что он был в Пятой колонне. Действительно, он всегда как-то странно рассуждал – что, мол, если Гитлер и победит, ничего страшного, все останется по-прежнему, а то и лучше будет.
– А он… тебе нравился?
– Кто? Тони? Нет, конечно. Такой зануда. Этот танец я пойду танцевать.
И уплыла в объятиях светловолосого молодого офицера, с веселой улыбкой глядя в лицо своему кавалеру. Несколько минут Таппенс наблюдала за ними, потом перевела взгляд на долговязого молодого летчика, танцующего в паре с тоненькой блондинкой.
– По-моему, Томми, – обратилась она к мужу, – у нас славные дети.
– А вот и Шейла, – сказал Томми и встал навстречу девушке.
Она подошла к их столику. На ней было вечернее платье изумрудного цвета, оттеняющего ее смуглую красоту. Сегодня ее красота казалась сумрачной, и слова, с которыми Шейла обратилась к тем, кто ее сюда пригласил, прозвучали довольно нелюбезно:
– Как видите, я пришла, раз обещала. Но почему вы меня позвали, не представляю себе.
– Потому что мы вам очень симпатизируем, – с улыбкой ответил Томми.
– Правда? Но с какой стати? Я вела себя просто ужасно по отношению к вам обоим. – Она помолчала и тихо добавила: – Спасибо вам.
Таппенс сказала:
– Надо подобрать вам хорошего кавалера для танцев.
– Я не хочу танцевать. Ненавижу танцы. Я пришла просто повидаться с вами.
– Кавалер, которого мы для вас пригласили, вам понравится, – улыбнулась Таппенс.
– Но я… – начала было Шейла. Но не договорила: через зал к ней пробирался Карл фон Дейним.
Шейла стояла как зачарованная.
– Ты… – еле слышно произнесла она.
– Я, собственной персоной, – подтвердил Карл.
В нем произошла какая-то перемена. Шейла смотрела на него, недоумевая. Яркий горячий румянец заливал ее щеки.
– Я знала, что с тобой все в порядке, – чуть дрогнувшим голосом проговорила она. – Но я думала, ты интернирован…
Карл покачал головой.
– Нет причины меня интернировать. Ты должна меня простить, Шейла. Понимаешь ли, я не Карл фон Дейним. Я просто принял его имя, потому что так было нужно.