Икс-команда
Шрифт:
– Сколько там всего получается в нашем дебете?
– Жанель задумчиво покачала головой, обратив взор к потолку.
– Не успела еще покончить с цифрами. Смысл в том, что средств теперь довольно много. У нас изрядный запас элериума. Не стала бы утверждать, что мы теперь можем им тротуары мостить, но на ближайшее время хватит. Я уже заказала мозговой щит и гиперволновой декодер для нашего нового заведения. Ангары первого этажа почти готовы, да и жилые блоки тоже. Так что очень скоро я планирую перевести туда около половины наших конструкторов и технологов и с ходу развернуть производство оружия.
– Она несколько кривовато улыбнулась.
– Там это должно хорошо пойти. В некоторых уголках Швейцарии трудно провести день без того, чтобы не наткнуться на нескольких частных торговцев оружием. Рынок открыт для всех, и продажа идет довольно бойко.
– Об инженерных
Жанель отрицательно покачала головой.
– Я сегодня же возвращаюсь в Андермат. Днем мне как раз сообщили, что там закончено оборудование главного командного пункта, так что хочу проследить, чтоб все оказалось в полном порядке. Да еще попробую поторопить партнеров, от которых зависит установка гиперволнового декодера. Чем раньше эта штука заработает, тем лучше. Тут просто невозможно перестараться.
– Следовательно, здесь все операции… - начал было Де Лонфи и замолк.
Жанель посмотрела ему в лицо, отлично понимая, что тот хочет спросить: будет ли он отстранен от командования после столь неудачного начала или же все-таки нет.
– Я оставлю за собой, скажем так, общий надзор за ходом событий, - произнесла она.
– Но в остальном вы жестоко ошибаетесь, ежели полагаете, что у меня будет достаточно свободного времени, чтобы заниматься вашими прямыми обязанностями. Мы там возьмем на себя подъем этого “мстителя” со дна озера. Одно это, не говоря уже о многочисленных строительных работах…
Де Лонфи понимающе кивнул.
– Однако мне еще кое-что от вас потребуется, - добавила Жанель, - а именно подробный отчет обо всех переговорах “Ирил М’Гауна” с внешним миром за последние две недели.
– Все подряд?
– Все. В том числе переговоры между кораблями. Сами тексты бесед мне не нужны - только отметки о том, кто, когда и кому звонил.
– Будет сделано, командир.
– Хорошо. Позаботьтесь об этом.
Она поднялась со стула, покинула кабинет и зашагала по коридору - сначала к обширному фойе внизу, затем к командному пункту и далее, обходя почти всю базу, то и дело отдавая честь встречающимся на пути подчиненным. Сегодня навстречу попадалось на редкость мало народу.
“Среди нас предатель, - стучало у нее в голове.
– Шпион в наших собственных рядах. Некто работающий бок о бок с моими людьми, состоящий с ними в дружественных или, по крайней мере, кажущихся дружескими отношениях. И все же этот тип без малейших колебаний прямо или косвенно отправляет своих товарищей на смерть”. Жанель вздохнула. Она ежедневно посылала людей на смерть, порой даже на верную смерть. Но ведь все эти задания она и сама взялась бы выполнить при необходимости. Несколько лет тому назад Жанель нередко оказывалась в подобных ситуациях, когда она еще не поднялась по служебной лестнице до командирского поста и, как простой офицер, участвовала в боевых операциях. Меньше всего укладывалось в голове, как может один из собственных товарищей (землянин, в конце концов!) снабжать данными о структуре обороны планеты космических пришельцев. О, мелкие предательства в пределах Земли ей вполне понятны. Жанель достаточно долго просидела в свое время за учебниками истории, чтобы осознать: на Земле всегда найдутся люди, готовые продавать оружие - любое оружие и любому покупателю (на эту тему она уже давно перестала размышлять), и даже люди, готовые столь же охотно продавать информацию, это самое страшное из всех видов оружия, всякому, кто готов за нее заплатить. Но ведь дело в том, что человек, предающий отдельно взятое государство в период чисто земной войны, всегда может рассчитывать вовремя спрятаться в другой стране. “Где, интересно, надеются укрыться подобные типы, - недоумевала Жанель, - когда на Земле будут заправлять инопланетяне? Когда они начнут готовить супы из всего, что способно ходить? Неужели не понятно, что мы теперь все в одной лодке?”
Однако совершенно очевидно, что по крайней мере один человек на этой базе (или на той, новой?) этого абсолютно не понимает. Если только ей удастся его захватить… Пожалуй, придется в том случае, если этот подлец попадется ей на поле боя. При таком развороте событий Жанель сильно сомневалась, что будет соблюдать букву закона. “Убит при попытке к бегству” - формулировка старинная и очень эффективная. На нее можно довольно много списать. Верховные власти никогда и нигде не пытались докапываться до всех обстоятельств, сокрытых под этой лаконичной фразой, и уж тем более не стоит ожидать дотошных ревизий в нынешние времена, когда пришельцы напирают
А может быть, и все одиннадцать.
Жанель шагала по коридорам жилого блока, направляясь в лазарет. Здешняя “больница” была довольно мала - во-первых, из-за того, что на военных базах вообще всегда экономят свободное пространство, а во-вторых, по той причине, что бойцам Икс-команды требовалось не так уж много койко-мест. Большинство ранений, получаемых ее людьми при проведении боевых операций, оказывались либо столь тяжелы, что пострадавший тут же отдавал Богу душу, либо до того легки, что при современном уровне медицины о них можно было позаботиться и в амбулаторных условиях. Тех же, кому требовалось более или менее серьезное лечение, максимум через пару дней переправляли в настоящий, полноценный госпиталь. Лазарет самой базы предназначался лишь для редких, совершенно исключительных случаев болезни.
В этом заведении управлялись всего двое врачей. Пьер Флюри в тот день оказался в отгуле, и вместо него Жанель встретил Георгий Макаров. Он восседал за своим рабочим столом как раз возле выходившей в коридор двери и что-то сосредоточенно строчил в истории болезни одного из пациентов.
Доктор поднял на Жанель свои невообразимо яркие голубые глаза и вдруг нахмурился. Нахмурившись, Макаров, с его совершенно детским лицом, всегда производил впечатление обиженного ребенка. Жанель невольно сжалась: она давно уже уяснила себе, что подобное угрюмое выражение физиономии Георгия означает, что с окружающим миром, и в особенности пациентами Макарова, что-нибудь не в порядке.
– О, госпожа командующий!
– заговорил он.
– Сильно, видать, они вас там задержали со своими проблемами…
– Что верно, то верно, Георг, - согласилась она.
– Ну, как он там?
– Все еще без сознания.
– Так что же все-таки с ним произошло?
– Психокортиальный шок, - пояснил Макаров, с недовольным видом отпихивая в сторону чью-то историю болезни.
– То же, что всегда и бывает в подобных ситуациях.
Жанель молча кивнула: синдром этот слишком хорошо известен в Икс-команде. Когда человечество впервые столкнулось с этериалами и прочими одаренными в смысле телепатии видами пришельцев, подобное явление для земной науки оказалось полной неожиданностью.
Подвергнувшийся телепатической атаке человеческий мозг помимо психических расстройств почти всегда получал тяжкие чисто физические увечья. Похоже, что серое вещество в человеческой голове реагировало на “вторжение изнутри” как на физическое повреждение мозга. Организм начинал бороться с этим вторжением на химическом уровне (кстати, подобное открытие и привело в конце концов научных работников Икс-команды к разработке той самой технологии, что претворилась в жизнь в виде психотропного излучателя, столь полезного в борьбе со злополучными этериалами). Главной проблемой в лечении заболевания (или все-таки правильнее называть это ранением) было то, что оно в действительности носило психосоматический характер и все средства, которые медицина традиционно применяла для исцеления обычных физических повреждений головного мозга, оказывались совершенно бессильны. Слишком часто человек, мозг которого, казалось бы, совсем не пострадал, так никогда и не приходил в сознание. Само тело оставалось вполне здоровым, но у него, мягко говоря, были “не все дома” - то есть, вернее, в этом “доме” вообще уже никого не осталось - и тело с умершим мозгом уже ни на что не годилось. Разве что послужит источником сырья для операций по пересадке внутренних органов. И в то же время другие, пострадавшие на первый взгляд гораздо сильнее, так что повреждения мозга казались даже физическими и вполне “натуральными”, со временем вставали на ноги, а от старой раны ни в душе, ни на теле почти не оставалось никаких следов. Лечение подобных пациентов - наиболее головоломная из задач нейропсихологии. Результат предугадать практически невозможно, и столь же мало врач может сделать для облегчения участи больного. Так, по крайней мере, говорили Жанель сами доктора, и не однажды. И много раз Жанель упорно принималась выпытывать у них подробности истории болезни подобных пациентов, лишь снова и снова получая в ответ признание того, что болезнь эту до сих пор никто толком не понимает. Вот и сейчас, похоже, не приходится ожидать ничего нового.