Икс-металл
Шрифт:
Я телеграфировал: «Лошади все погибли. Верблюды падают. Пратт болен».
Пратт был одним из наших механиков — славный, надежный парень. Его сломила привязавшаяся к нему лихорадка.
Через несколько часов я получил ответ: «Во что бы то ни стало — вперед».
И мы все шли и шли вперед. Наш путь отмечался трупами погибших вьючных животных. Да и личный состав экспедиции начал таять: Пратт совершенно выбился из сил и однажды, сойдя с верблюда, упал на песок и стал молить нас, чтобы мы пристрелили его, избавив этим от мучений.
Кончилось тем, что по-прежнему державшийся
Там бедняга Пратт, несмотря на оказанную ему персоналом станции медицинскую помощь, испустил дух. А мы на другой день снова побрели по своему пути. Скоро за Праттом последовал другой механик, Ван-дер-Борн, за ним — мой соотечественник Мориц Рейнигер. А когда мы добрались до станции Макдональд, то из вышедших из Аделаиды белых в живых оставались только я, никогда не унывавший Шарль Леонар, потом, сильно исхудавший и еле державшийся на ногах Снайдер и совсем плохо чувствовавший себя Карпентер. Тут, несмотря на телеграмму Кэннинга с требованием не останавливаясь продолжать наш путь, я отказался повиноваться, ибо чувствовал, что и сам не в силах двигаться дальше. Мы пробыли на этой станции несколько дней, и это дало возможность всем нам оправиться. И тут же мне удалось узнать от персонала станции кое-что важное.
Заведующим маленькой школой для белых и черных детишек на станции Макдональд был почтенный реверенд Гоп, пожилой джентльмен, самоотверженно несший тяжкий крест миссионерства в этой безлюдной и дикой области. Старик этот, получивший солидное образование, до преклонных дней сохранил живость, наблюдательность, любознательность и мог смело назваться знатоком местности. Его кабинет был настоящим музеем, в котором имелись интереснейшие образцы австралийской флоры и фауны, равно как и интереснейшие коллекции по минералогии почти незнакомого цивилизованному человечеству края.
Разумеется, я избегал всякого намека на истинную цель нашего путешествия, на то, что мы находимся уже вблизи той местности, где Леонар, по его словам, наблюдал странную картину: видел трупы темнокожих аборигенов и великана в средневековом вооружении. Но я сумел навести мистера Гопа незаметно на желанную тему разговора. Я сообщил ему, что Леонар, проезжая в стороне от телеграфной линии, видел издали с вершин горного хребта местность, прорезанную потоками воды, по-видимому, богатую растительностью и пригодную для поселения.
— Ничего подобного вблизи тут нет! — ответил реверенд. — Нет, господа! Тут самая худшая часть пустыни на много сот километров вокруг! Мертвый край!
— Но ведь живут же как-то темнокожие в этой пустыне?!
— Прозябают, вымирают, а не живут.
— Не приходилось ли вам, мистер Гоп, слышать что-нибудь об окаменелостях, останках допотопных гигантских животных?
— Ни разу за все двадцать лет, что я живу здесь.
Тогда я заговорил, наводя разговор, на другую тему: о темнокожих, их нравах, обычаях, наконец, об их религии.
— Темнокожие аборигены Австралии — австралоиды, это племя,
— Верят ли в загробную жизнь?
— Есть зачатки веры в бессмертие души, которая будто бы после смерти переселяется в тело другого.
— Верят ли в духов, в призраки?
— Н-нет… постойте! Что-то есть. Есть у них какая-то курьезная легенда о «сияющих духах».
— Что такое?
— Конечно, это сказка. Но по их легенде, где-то имеется горная страна, населенная гигантскими существами, преследующими и без пощады истребляющими темнокожих при помощи какого-то волшебного оружия.
— И где находится эта страна?
— Ах, господи! Да ведь это же легенда, а для легенды разве требуется точность? Ну, положим, мне не раз приходилось слышать от некоторых аборигенов, что они боятся посещать местность, расположенную на северо-западе. Что за причина этой боязни, — мне не удалось узнать точно. Может быть, тут есть связь с вышеуказанной легендой, а проще — там находится центр пустыни, уже абсолютно мертвый край, и боязнь темнокожих заходить туда объясняется самыми естественным образом — опасностью посещения места, где нет ни капли воды, ни травинки и где царит смерть…
Разговор перешел на другие темы. И когда, поболтав, я уходил вместе с присутствовавшим при этом разговоре Шарлем Леонаром из кабинета мистера Гопа, француз вдруг весело засмеялся.
— Чего вы? — удивился я.
— Так, ничего! Ну, теперь вы верите мне? То есть перестали сомневаться в существовании края, где можно встретиться с гигантами?
— Я и раньше вам верил.
— Но теперь верите больше?
— Д-да, больше. Потому что…
— Потому что от постороннего человека услышали намек на существование гигантов. А не пришло вам в голову, мой милый мистер Шварц, что я раньше вас слышал ту же легенду аборигенов и именно на ней построил всю мою сказку о виденном?
Он лукаво прищурил глаза.
— Ради бога, Леонар! — невольно вскрикнул я. — Ради всех святых, не шутите вы такими вещами! Ведь, если вы мистифицируете нас…
— Ну-с?
— То шутка зашла слишком далеко! Вспомните, что мы уже похоронили на дороге четырех человек наших товарищей!
— Ба! — засмеялся Леонар. — Им просто сделалось неинтересно жить и они отправились на тот свет, посмотреть, нельзя ли там устроиться получше…
Он вдруг стал серьезным и, хлопнув меня по плечу, сказал:
— Нет, дружище! Я не шутил и не шучу, и не думаю шутить впредь. Успокойтесь: мы буквально на пороге той страны, которая нам нужна или… или не нужна вовсе! Стойте! Кажется, вы говорили, что рассчитываете завтра двинуться дальше? Ну, и отлично! Завтра вы, надеюсь, окончательно убедитесь, что я самый серьезный человек в мире. А сегодня не хотите ли вы немножко развлечься?
— Вы нашли какое-нибудь развлечение тут?
— О, мадонна! Человек с юмористической жилкой всегда что-нибудь придумает. Видите эти палочки?