Иль Догхр. Проклятие Эмира
Шрифт:
– Люди вас видели. Об этом весь город говорит.
Стало не по себе. Я никогда не думала об этом… не думала о том, что почувствует Ахмад, если обо мне скажут такое. Я вообще тогда ни о чем не думала.
– На все нужно время. Он придет.
– Азиза…
– Да, моя госпожа.
– А если…если Ахмад больше не захочет жить со мной, как со своей женой, он меня отпустит?
– Нет. Скорее всего, тебя увезут в горы в деревню, где раньше жил Ахмад, и ты останешься там до самой старости. В семье Ибн Беев нет разводов и нет бывших
– О Боже! Серьезно?
– Серьезно. У нас так принято.
– А полиция? А… а власти? Неужели можно убить человека вот так просто, и никто не заступится?
– У нас так же есть полиция нравов. И если женщина изменяет своему мужу, ее ждет страшная кара. Слава Аллаху, твой муж сумеет защитить твое честное имя, и скоро все забудется. Ложись спать, моя красивая госпожа. Все разрешится. Аллах милостив и не оставит тебя без своего покровительства.
Азиза вышла, а я тяжело вздохнула и села в кресло…Какое-то время смотрела перед собой, на душе было неприятно после слов Азизы. Я представляла, что должен чувствовать такой гордый человек, как Ахмад…если обо мне говорят плохое. Сплетничают о Рамиле. Мы были наедине. Люди могли подумать что угодно. А вдруг Ахмад разозлится и… И что? Эта мысль пронизала мой мозг и заставила взвиться и сесть в кресле, выпрямив спину. Не этого ли я хотела? Чтоб он оставил меня в покое? Чтобы потерял ко мне интерес и больше не трогал.
Сошлет в деревню и оставит там умирать от старости? Вот что он может сделать со мной. Вот какая участь меня ждет, если Ибн Бей потеряет ко мне интерес. А никак не свобода и возвращение домой. Самида лгала мне, когда говорила, что я стану свободной и вернусь к маме, если надоем ее племяннику. Она знала, что именно меня ждет. И это в самом лучшем случае. В худшем – меня могли забить камнями. И это не страшилки и не придуманные басни – это реальность. Женщина в этой стране жестоко карается за измену или даже за мысль о ней.
В дверь тихонько постучали, и я подумала, что Азиза вернулась.
– Заходи. Я еще не сплю.
Кто-то молча зашел в комнату, и я привстала, чтобы посмотреть, кто пришел. Увидела одну из дочерей Ахмада, и сердце забилось быстрее. Так вот сразу не могу понять, кто именно из них. И девочка словно читает мои мысли.
– Я Аят…
– Привет, Аят…
Я плохо говорю на ее языке, но я очень стараюсь, потому что я рада, что она пришла. Не знаю почему, но у меня невероятно тепло на душе, когда я вижу дочерей Ахмада.
– Привет. Я не могу уснуть…
– А твоя нянька? Как ее зовут?
– Лола. Я от нее убежала. Она глупая и скучная.
– Как ты найти мою комнату?
– Я нашла тебя по запаху…Вика.
Девочка сказала это по-русски, и я от неожиданности быстро заморгала.
– Наша кормилица родилась и выросла в твоей стране. Она говорила с нами на твоем языке и рассказывала нам сказки. Я не говорю очень
Сколько им лет? Шесть или семь? И они же слепые. Как они выучили…это же невозможно, наверное.
– У нас феноменальная память. Говорят, когда Аллах что-то забирает, то дает намного больше – нам он дал возможность различать запахи на расстоянии и хорошо запоминать все, что мы слышим. Я могу рассказать наизусть три книжные страницы, если ты прочтешь их мне вслух. Один раз.
– Почему ты пришла ко мне, Аят?
– Ты добрая.
Она сказала это с такой уверенностью, что у меня снова защемило сердце.
– Я чувствую. От человека…исходит много всего. Я ощущаю холод, покалывание, жжение. А от тебя я чувствую тепло. Мне приснился страшный сон…про Асию. И я не смогла уснуть. Можно я посплю в твоей комнате?
Это была странная просьба, и я не знала, что на нее ответить. Особенно вспоминая реакцию Ахмада на то, что девочки вообще заговорили со мной.
– Папа сегодня не придет. И он не узнает. Ему сейчас не до нас. Можно я лягу к тебе?
Я судорожно глотнула воздух. Потом подумала о том, что никогда не узнаю, что такое жить в кромешной темноте, и не узнаю, что значит дикий ужас, который испытывает эта малютка.
– Можно.
Девочка, осторожно ступая, прошла вперед. Казалось, она уже бывала в этой комнате. Выставив руки перед собой, она нашла кровать и легла рядом.
– Знаешь… от тебя очень интересно пахнет, Вика.
Откуда она знает мое настоящее имя? Ведь в доме его никто не произносит.
– Как пахнет?
– Я никогда не чувствовала раньше такого запаха. От людей по-разному пахнет. Чаще воняет. Я даже знаю, когда кто-то чем-то болен. Изо рта, под мышками…Я чувствую. Различаю людей по запаху и ауре. Мы с Асией почти не ошибаемся.
Дверь снова приоткрылась, и я, задержав дыхание, увидела кудрявую головку второй девочки.
– Я знала, что ты здесь. Можно и мне? Я тоже хочу спать с ней!
– Можно.
Обреченно сказала я. Ну куда уж хуже. Какая разница одна здесь или две. Попадет мне все равно. А может, мне Ахмад шею за это свернет.
Теперь они лежали вместе под одеялом и были похожи на двух котят с забавными мордашками.
– От тебя пахнет добротой и любовью.
Сказала Асия и посмотрела куда-то в потолок.
– А еще грустью. Ты часто грустишь и плачешь.
– Ничего. Папа полюбит тебя, и ты больше никогда не будешь плакать.
Уверенно сказала Аят.
– Он уже ее любит! – возразила ей Асия.
– Любил бы, не женился бы на этой мерзкой Ламиле!
У меня вдруг перед глазами потемнело, и я резко привстала на кровати.
Глава 4
– Откуда ты знаешь? – Асия недовольно нахмурила брови, – Папа не женится на этой противной Лами!