Илартания. В объятиях сна
Шрифт:
Ловушка захлопнулась и в этот раз ускользнуть он ей не позволит…
Подперев голову рукой, я с тоской наблюдала за сменой караула. Это было красиво, даже несмотря на то, что за прошедшую неделю я выучила их манёвры наизусть.
Синхронный строевой шаг, подход, разворот, ожидание выхода предыдущей смены, шаг, разворот и уход, отстоявших своё, караульных. Президентский дворец, официально числящийся под названием «Изумрудный ручей», находился на первом месте в списке достопримечательностей
Хотя не удивлюсь если эти офицеры ни в чём не уступают тем, которые служат в президентском полку. Так, на всякий случай.
Со вздохом я развернулась спиной к окну и обвела взглядом свои временные владения. Можно ли спорить с президентом? Особенно, пребывающим не в самом лучшем расположении духа? Вот и я не пыталась, послушно собрала вещи и позволила сопроводить себя до скайера под встревоженный взгляд мамы. Воланд ко мне не присоединился, то ли другие дела были, то ли не хотел меня видеть после случившегося. Его ультиматум с одной стороны развязывал мне руки, но с другой… Я совру, если скажу, что мне не понравилось.
Я поднялась и сделала несколько шагов к шкафу, но передумала и вернулась в кресло за столом. Крутанулась ещё раз.
Всё это время мне было чем заняться — Воланд договорился с университетом, и сессию я действительно сдавала удалённо. Может из-за того, что было время подготовиться, или по причине отсутствия нервозности, слишком много всего случилось, чтобы я переживала из-за баллов, я сдала экзамены лучше чем когда бы то ни было.
И теперь страдала от избытка свободного времени.
Мысли перескакивали с одного на другое и я сходила с ума взаперти.
Приставленный ко мне офицер не отличался разговорчивостью также, как и два его предшественника. И их можно понять, им по должности болтать не положено, но легче от этого не становилось. Связь с внешним миром была строго ограничена, если не считать нескольких минут, когда мне разрешалось связаться с родителями. Но как раз на их счёт я была спокойна — по счастливым лицам угадывалось, что они наслаждаются незапланированным отпуском.
Конечно, первые пару дней мама с папой были напряжены и внимательно всматривались в меня при каждом звонке, но успокоились они довольно быстро.
Воланд обещал, что они попытаются выяснить, что лишнего я могла увидеть или услышать, но пока никто мной не интересовался, и я весь мозг себе вывернула, стремясь детально вспомнить тот вечер.
До тошноты размеренное времяпровождение прервал стук в дверь.
— Войдите.
В комнату вошёл сегодняшний охранник:
— Триа Майерин, вас ожидают.
— Кто? — Удивительно, что обо мне наконец-то вспомнили.
— Я провожу вас, — проигнорировав мой вопрос, произнёс безымянный офицер номер три, всем видом давая понять, что ждёт, когда
— Мне нужно собраться, подождите снаружи, — не оправдала я надежд и заметила недовольство в его взгляде.
Несмотря на то, что жилище президента было самым безопасным местом в городе, лица охраны всё равно были скрыты, оставляя видимыми лишь глаза. А по ним мне не всегда удавалось определить даже возраст. Офицер резко развернулся и вышел, хотя, по моим ощущениям, он с трудом удержался от того, чтобы не хлопнуть дверью.
— Плевать, — буркнула, поднимаясь и направилась в ванную.
Если они надеялись, что я побегу по первому зову, то серьёзно просчитались — только сейчас я осознала как меня раздражала изоляция от мира. И собиралась если не высказать свои недовольства, то хотя бы сделать недовольными неизвестных «их». Не спеша приведя себя в порядок, потратив на всё не менее получаса, я вышла из комнаты только предварительно убедившись в собственной неотразимости.
— Я готова, можем идти.
Если охранник и был недоволен, то не подал вида, молча развернулся и пошёл по коридору.
Идти пришлось долго, петляя по коридорам и несколько раз поднимаясь на этаж выше. Как они, вообще, здесь ориентируются? Совершенно одинаковые коридоры, двери без опознавательных знаков и более чем странное расположение этажей. Пытаясь уловить хоть какую-то логику, я не следила за тем, куда меня ведут, поэтому остановка стала неожиданностью. Мой провожатый, остановившийся напротив двери, подобных которой мы прошли с десяток, сообщил уже поднадоевшее:
— Вас ожидают.
Помещение встретило меня слепящим белым светом, ощутимо резанувшим по глазам, и я с трудом сдержала ругательство.
— Прошу прощения, — раздался слева приятный мужской голос, — сейчас мы настроим освещение, но вам лучше пока не открывать глаза.
Очень мило. Сами пригласили, а озаботиться заранее этим вопросом не посчитали нужным?
— Прошу прощения за задержку, — тот же голос раздался совсем близко, хотя шагов я не слышала. — Вы можете открыть глаза.
Выждав для верности ещё пару секунд, я осторожно приоткрыла глаза и, заметив, что уровень освещения заметно снижен, без боязни распахнула их.
Большое ослепительно белое помещение пустовало, если не считать того, что одна из стен была полностью заставлена датчиками, сканерами, ещё какими-то незнакомыми мне устройствами. И того, что в середине, на гибком основании находилась стеклянная сфера чёрного цвета. Ну это мне показалось, что основание гибкое, с такого расстояния мало что можно рассмотреть.
Переведя взгляд, в двух шагах от себя я обнаружила мужчину, который по-видимому со мной и говорил. Очень харизматичный. И, если бы не мои чувства к Воланду, вряд ли бы я так спокойно стояла под насмешливым взглядом серых глаз.