ИЛИ?Я
Шрифт:
– Разряд! – громко объявил женский голос.
*Резкий глухой хлопок пролетел по комнате*
Гл герой лежал неподвижно. Дыхание его иссякло.
Если вам интересно, что он чувствовал в последние несколько секунд своей жизни, перед тем, как смертельный заряд тока в четыре тысячи вольт пронзил его нервную систему, тогда слушайте: в момент, когда его стали перекладывать с каталки, он уже перестал корчиться от боли, поскольку вновь потерял сознание. Оказавшись на плоской ледяной поверхности реанимационного стола, он несколько секунд, которые для него прошли как несколько минут, молча лежал на спине, слыша гулкие отдаленные речи присутствовавших с ним в комнате. Затем что-то влажное с двух сторон прижалось к его голой груди и…
…*яркий всплеск белых молниевидных волн озарил его изнутри*.
Голоса, некогда
– Где я? – мелькнуло в сознании у Гл героя. – Почему так тихо?.. Где все? Я-то еще есть. Что происходит? – эти и другие мысли с каждым разом все сильнее стали крутиться в нем. И вот, их уже сотни… тысячи мыслей! А ответов на них все нет! Мыслей так много, что тяжело дышать. – Хотя я и не дышу вовсе… и рта у меня нет, и груди, и легких. Как же я дышу? Откуда берется это дыхание? Эта тяжесть? А главное – все эти мысли, мысли, мысли… ОТКУДА ОНИ!!! Что со мной?!
Так продолжалось довольно долго. Долго не по времени: временем здесь, в этом месте, и не пахло. Время исчислялось мыслями. Тысячами, казалось, миллионами мыслей. И не было ни ответа на них, ни покоя. И вдруг, когда уже стало невыносимо тяжело, и сознание Гл героя будто налилось свинцом, что-то вспыхнуло. Вспыхнуло и стало усиливаться. Светилом оказалась обыкновенная старая лампочка, одиноко висевшая посреди небольшой пустой комнаты и постепенно наполнявшая ее своим жарким светом. Несмотря на то, что Гл герой теперь хоть блекло, но видел очертания происходящего, он не мог пошевелиться и даже взглянуть куда-либо, кроме этой лампочки. Повернуть глаза было невозможно: не было у него ни глаз, ни глазных орбит, в которых вращаются оные. Была лишь картина. Словно он смотрел чьими-то глазами, или за него смотрел кто-то другой. Его сознание во власти чего-то неведомого. И от этого стало невообразимо страшно. Страшно оттого, что он более себе не принадлежит. Но тут лампочка потухла. Так же внезапно, как и зажглась. И вновь наступила та страшная темнота, и мысли… мысли… – Нет, я этого больше не выдержу!!..
Глаза Гл героя резко отворились, и он обнаружил себя лежащим в каком-то мерзлом стальном ящике. Хоть для смертных глаз здесь и было достаточно темно, чтоб ничего не увидеть, но по сравнению с прежней темнотой, теперешняя казалась намного ярче и безобиднее. Юноша пошарил вокруг руками, провел ими по себе и кое-что понял. Понял, что он абсолютно голый; что ящик, в котором он лежит, невероятно тесный и не имеет в себе никаких отверстий для того, чтобы можно было из него выбраться. Гл герой издал сиплый, болезненный вопль в надежде, что кто-нибудь его услышит – крик его оглушающим эхом отлетел от внутренних стен камеры и ударил по ушам. Снаружи никто не отозвался. Под ногами впереди было свободное пространство, и Гл герой попытался, уперев руки в противоположную стенку, прокатиться в конец ящика. Ступни его столкнулись с неустойчивым покрытием, и ящик отворился. Он медленно выкатился из него вперед ногами и, не успев оглядеться, рухнул с платформы прямо на липкий пол с полутораметровой высоты. Было чертовски холодно. Забытая боль возродилась с пущей яростью. Юный Гл герой лежал, корчась от нее, на грязном сыром полу, не в силах понять, где он находится, и что вообще происходит.
Это был морг. А выбрался он только что из холодильной камеры для хранения трупов.
VII
– Все вы, верно, слышали громкую фразу, которая гласит: «Все, что не убивает нас, делает сильнее», – Гл герой продолжал вещать со сцены во тьму внешнюю, время от времени возвышая голос и иронично поигрывая интонацией так, что речь его не казалась пафосной, но при этом не теряла своей внушительной силы и строгости. – И многие из вас восхищаются этими словами, а некоторые даже принимают их для себя, как некое жизненное кредо… – мужчина сделал пару шагов от края сцены и, развернувшись, направился вглубь нее к стоящей в центре, подле высокого стула, элегантной тумбе, выполнявшей функцию миниатюрного столика. – А стоит-то немного поразмыслить… и становится совершенно очевидно, что фраза эта – чушь собачья.
Тумба, к которой он вот уже приблизился, служила подставкой для стеклянного стакана и бутылочки с водой. Гл герой не
– Ницше сейчас в гробу перевернулся.
Первые ряды, до которых только и смогли долететь эти слова, взыграли резвым хихиканьем. Осушив стакан и вернув его на место, мужчина вновь двинулся к краю сцены, поближе к слушающим, на ходу продолжая незаконченную мысль:
– Смоделируем ситуацию, – он сложил кисти рук вместе, изящно потирая их ладонями друг о дружку. – Одному парню изменила жена… Он ее придушил… Затем его посадили в тюрьму… В тюрьме его изнасиловали… Далее там же он подсел на наркоту… И в один из дней скончался от передозировки.
Гл герой вопросительно и с легким умилением глядел в зал в поддельном ожидании какой-либо реакции. Не дождавшись ее, как и предполагалось, он продолжил:
– На каком этапе в данной цепочке событий человек этот стал сильнее? – тут, выждав еще немного, мужчина плавно покачал головой. – Не-е-ет… он сломлен. И сломлен он оказался еще до того, как его погубили наркотики… А все почему?.. Потому что парень проявил слабость… Всякий раз, сталкиваясь с трудностями, он выбирал для себя быть слабым!
Над аудиторией нависла мертвая тишина и, кажется, сейчас только слушатели стали понимать, к чему клонит оратор, и Гл герою осталось лишь подвести резюме всего сказанного, что он, собственно, не замедлил сделать:
– Не обстоятельства делают человека сильнее или слабее, отнюдь… Сильным человека делает – его выбор!
VIII
Сейчас мы с вами перенесемся в более поздний фрагмент жизни нашего Гл героя, с которого, собственно, относительно непрерывно и продолжится более подробное изложение его истории. Итак, приготовились?.. Начали!
Место действия на сей раз достаточно банальное, в отличие от всех предыдущих сцен: отдел кадров при устройстве на работу. Уверен, данная локация знакома каждому. И ничего интересного многие в ней заведомо не усмотрят, но я попрошу не спешить с прогнозами, друзья, потому как в данном случае в этом кабинете оказался все еще довольно юный Гл герой. А все, что касается его личности, как некоторые из вас, вероятно, уже успели для себя заключить, не является заурядным и посредственным, где бы тот не находился. В самых примитивных местах и в самых обыденных ситуациях с нашим героем происходят весьма необычные вещи, как вы, впрочем, еще не раз впоследствии убедитесь. Такой уж он человек: сам по себе неординарный, и посему притягивает к своей персоне все необыкновенное.
Так вот, у кабинета «Отдел кадров» одной из прогрессирующих строительных организаций собралась небольшая очередь сидевших вдоль стены на неудобных стульях мужчин, по большей части среднего возраста. Все они пребывали в ожидании своего череда. Те, кто постарше, сохраняли невозмутимое спокойствие – молодые же заметно нервничали и болтали без умолку между собой, попутно выведывая у «стариков» нюансы возможного отказа при приеме на работу в данную контору.
За дверью в кабинете уже сидел Гл герой. Характерной бороды у него еще не было, не было даже щетины. Он сидел на таком же неудобном стуле, как и те, что снаружи, был гладко выбрит, и имел опрятный, примерный внешний вид. Лицо его сияло детской наивностью, без единой морщинки, и излучало простодушие. Но глаза его не были так просты. В них уже таилась какая-то энергия, жгучая, проницающая и покоряющая себе все сила, но спящая – не активная. Светлая рубашка, слегка ему великоватая, добавляла его образу невинности, а девушке-кадровику, сидевшей напротив него за небольшим потертым столом, умиления. Сам Гл герой находился не прям подле стола, а чуть дальше от него, на расстоянии пары-тройки шагов, как бы на допросе. Видимо, так было задумано, чтобы сохранять необходимую профессиональную дистанцию, а также видеть кандидата целиком, со всеми его ужимками и характерными чертами, кои в данной позиции невозможно было бы скрыть (этакая психологическая подоплека). В общем, Гл герой сидел практически в центре кабинета, прямо под прожигающим его взором молодой кадровички, и имел довольно спокойный и уверенный, прям как у взрослых бывалых мужчин, сидевших снаружи, вид.