Илиада Сэнди-Бара
Шрифт:
— Значит, и правда ты? А я думал, это виски надо мной измывается.
Вместо ответа Йорк взял его руки в свои и, облокотившись о край койки, с ласковой улыбкой стал
— Ведь ты был за границей? Ну, как Париж, понравился?
— Да ничего. А как тебе Сакраменто?
— Первый сорт.
И это было все, что они смогли сказать друг другу.
Вскоре Скотт снова открыл глаза.
— Ослаб я здорово.
— Ничего, скоро поправишься.
— Вряд ли.
Наступило долгое молчание; они слышали, как где-то рубят лес, как Сэнди-Бар просыпается и начинает свой новый день.
Потом Скотт медленно, с трудом повернулся к Йорку и сказал:
— Я ведь тогда чуть не убил тебя.
— И жалко, что не убил.
Они снова пожали друг другу руки, но пальцы Скотта заметно слабели. Он собирал всю свою волю для какого-то последнего усилия.
— Старик!
— Дружище!
— Ближе!
Йорк
— Ты помнишь то утро?.. И все еще сердишься?
— Да.
Легкая усмешка мелькнула в уголке голубых глаз Скотта, когда он шепнул:
— Старик, а ведь ты переложил тогда соды в лепешки.
Говорят, что это были его последние слова.
И когда солнце, которое столько раз заходило, оставляя позади себя пустую злобу этих глупцов, снова взглянуло на них, теперь примирившихся, оно увидело, что холодная рука Скотта выпала из рук его бывшего компаньона, не ответив ему на горячее пожатие, и поняло, что вражде, родившейся в Сэнди-Баре, пришел конец.
Примечания :
[1] Принятое в Калифорнии в описываемое время обращение к китайцу; китаец, в свою очередь, называл «Джоном» американца.