Илиада. Сокращённая версия
Шрифт:
Нет же! Немедля иди ты к ахейцам, решительно действуй;
180 Сладкою речью своей убеждай быстро каждого мужа
В море для бегства домой кораблей не тащить многовёслых!»
Так повелела. Узнал он гремящие речи богини.
Ринулся всё выполнять, второпях скинув плащ свой на землю…
Так, предводителям всем, знаменитым мужам, – кого встретит, –
К каждому он подходил и удерживал мудрою речью:
190 «Муж знаменитый! Тебе ль,
Ясно ты не осознал всех намерений царских и планов.
Он лишь испытывал вас! И виновных немедля накажет!..».
Если ж кого Одиссей находил среди войска кричащим,
Скипетром бил, чтоб утих, и обуздывал грозною речью:
200 «Смолкни, несчастный, и сядь! И других лучше слушай советы…
Всем не господствовать здесь, всем не царствовать нам, аргивянам!
Нет в многовластье добра! Лишь один пусть народами правит!..».
Так он, господствуя, всех подчинял. И на площадь собраний
Бросился снова народ, от своих кораблей, от палаток…
Вот успокоились все, сели тихо в местах учреждённых.
Только один лишь Терсит празднословный всё каркал и каркал…
Был он хромой и косой; совершенно горбатые плечи
Сзади стояли горой, на груди ж его впалой – сходились;
И голова как яйцо – острым вверх, редким пухом покрыта.
220 Враг Одиссею он был, но сильней ненавидел Пелида.
Их он всегда порицал. А теперь он напал на Атрида…:
225 «Эй, Агамемнон, скажи, что ты сетуешь, чем недоволен?!
Не у тебя ли шатры переполнены медью искусной?..
Золота жаждешь ещё? Чтоб его кто-нибудь из троянских
230 Конников славных принёс для тебя, чтобы выкупить сына,
В плен приведённого мной, или кем-то другим из аргивян?..
235 Робкое племя! Слабы как ахеянки мы, не ахейцы!
Лучше домой отплывём, а его мы оставим под Троей!
Пусть насыщаться здесь он чужими наградами вволю!..»
Так возмущался Терсит, оскорбляя владыку Атрида,
Буйный болтливый урод. Тут к нему Одиссей устремился.
245 Гневно взглянул на него и воскликнул он голосом грозным:
«Смолкни, безумный болтун! Хоть и громко орёшь да без толку!..
250 Лучше царей имена не склоняй ты в толпе понапрасну!
И порицать их не смей! И о бегстве помалкивай лучше!
Знает ли кто наперёд достоверно, чем окончится дело?..
Слово тебе я даю, и, поверь, оно скоро свершится:
Если ещё я тебя безрассудным таким же увижу,
Пусть уж моей головы на плечах моих крепких не будет…
Если тебя не схвачу, не сорву я твоих одеяний…
И,
Вон из собранья мужей, и позорно избитого мною!»
265 И в доказательство слов по хребту и плечам его стукнул
Скипетром он золотым, так, что вздулась багровая метка
Вдоль на горбатом хребте. Сел Терсит, задрожал весь от страха,
Сжался от боли, из глаз его брызнули крупные слёзы…
270 Хмуры все были, но тут все от сердца над ним рассмеялись.
Так говорили мужи, глядя дружно один на другого:
«Истинно, множество дел Одиссей совершает великих,
Что ни творит, всё – к добру: даст совет ли, готовит ли к бою.
Ныне ж герой Лаэртид совершил знаменитейший подвиг:
275 Буйного критика он обуздал и заставил заткнуться!..»
Так говорила толпа. Тут встаёт Одиссей градоборец,
Скипетр держа; и при нём – светлоокая дева Паллада,
280 В образе вестника. Встав, повелела умолкнуть народам,
Чтобы и в ближних рядах, и в далёких данайские мужи
Слышали речи его и узнали всю мудрость совета.
Так Одиссей Лаэртид многоумный сказал перед войском:
«Царь Агамемнон! Тебе, скиптроносцу, готовят ахейцы
285 Вечный позор перед всем на земле честным племенем смертных,
Выполнить слово своё не желают, хотя дали клятву, –
Ратью летя за тобой в этот край из цветущей Эллады, –
Клятву: вернуться назад, лишь разрушив великую Трою…
295 Мы вот уже девять лет круговратных воюем под Троей!
Нет, не могу упрекать, что ахейцы томятся и ропщут.
Но (…) потерпите, друзья! Подождём же ещё, и узнаем,
300 Верить пророчеству нам, слову Калхаса, или не верить!..
Помните, словно вчера, корабли наши стаей слетались
В гавань Авлиды, неся гибель Трое и гибель Приаму.
305 Мы на святых алтарях совершали богам гекатомбы,
Стоя под явором там, под ветвистым, большим и прекрасным…
Чудо мы видели там: из подножья алтарного выполз
Пестрый кровавый дракон вида страшного, Зевс Олимпиец
310 Сам его вызвал на свет. Тот явился и взвился на явор.
Там, в вышине на ветвях под листвою в гнезде притаились
Восемь беспёрых птенцов воробьиных, девятая – мать их…
Их-то дракон и пожрал, восемь деток, тревожно кричащих.
315 С криками мать у гнезда всё летала, тоскуя о детях.
В воздух тут взвился дракон, и схватил за крыло воробьиху.
Но, лишь успел поглотить малых деток и птицу, как снова
Чудо свершает на нём Олимпиец, его нам явивший: