Илимская Атлантида. Собрание сочинений
Шрифт:
Сегодня мальчишки на рыбалку приплыли на лодке. Шли вдоль берега Илима, путь оказался трудным: Юрка греб изо всех сил, Сашка, отталкиваясь от дна шестом, подправлял и выравнивал движение их немудреного судна. Ребята спешили, так как время на дорогу у них ушло больше обычного, и они боялись, что скоро стемнеет.
Солнце пошатнулось и, как на чаше огромных вселенских весов, стало медленно оседать за Шальновский хребет, продолжая посылать в подлунный мир свои последние, остывающие лучи. А на противоположной чаше весов, с другой стороны, от Игнатьевского камня, постепенно восходила в красках ночи луна.
– Саша, заканчивай, уха готова, – закричал Юрка.
– Иду, иду, – нехотя ответил увлеченный ловлей рыбы приятель.
Но Юрка настаивал:
– Второй раз звать не буду.
– И не зови, я уже здесь. Ну, что тут у тебя? – потирая ладонь о ладонь, нацелился на ужин Саша.
В котелке аппетитно булькало нехитрое варево, Юрка стал его помешивать, но обрызгался, потому что слишком много напихал рыбы, и ее было не провернуть.
– Юрка, а ты картошку положил в уху? – поинтересовался проголодавшийся друг.
– Конечно. Свежей взял, куст в огороде попортил.
– Поди, убьют? – встревожился Сашка, зная нравы в нуждающейся семье друга.
– Да вряд ли. Ладно, садись на чурбан, хлебать из котелка будем.
Юрка снял котелок с огня, закрепил его между двумя камнями. Казалось, вся округа, комары и мушки, цветочки и травки, облака и ветерок устремилась к этому пиршеству – такой насыщенный и сытный аромат исходил от похлебки.
– Юрка, ну хватит, чего дразнишь. Давай скорее, только репчатый лук на четвертинки порежь, – скомандовал удачливый рыболов, стряхивая с себя рыбьи чешуйки.
– Потерпи, пусть остынет немного. Есть захотел? Я тоже. Я, кажется, всегда есть хочу, по-моему, с тех пор как родился, – мечтательно причмокивая, признался Юрка.
– Ты лук-то чего не берешь? С ним вкусней, – сочно вгрызаясь в ломоть луковицы, посоветовал Сашка.
– Лук? – замотал головой приятель. – Нет, не хочу лука. В свое время объелся.
– Разве можно луком объесться? Чего-то не пойму, Юрка.
– Чего тут не понять. В конце войны совсем жрать нечего было. Дня три ничего не ел. Бросил учебу и пошел в Большую деревню к тетке. Пришел, а дома никого нет. Искал хоть какую-нибудь корочку хлеба, ничего не нашел, только три луковицы. Съел их, внутри все жжет, катаюсь по полу, воду пью, а в животе словно пожар. Кое-как утихло. С тех пор только увижу лук, сразу боль в животе чувствую.
– Ты не придумывай. Лук полезен.
– Чего придумывать, попробуй натощак съешь луковицу.
– Нет уж, воздержусь, у нас в доме всегда есть что пожевать. Мама заботится.
Ребята долго и сладко поглощали наваристую уху, умело разбирались с рыбьими косточками, обсуждали вкус и повадки разного рода рыбешек, попавших в котелок. Казалось, их радости не будет конца, и будущая жизнь виделась такой же удачной, благодатной, как этот вечер.
Ночь наползала незаметно и неотвратимо. Устойчивы законы жизни, и вот уже ребят, сидящих у потрескивающего костра, обнимает ночной покров, расшитый золотым светом, наверное, уже угасших звезд. Темнота сжимает свои объятья так, что поскрипывают деревья, но из темноты успешно вырывается река, стремящаяся
– Вместо чая будем пить молоко, – сказал Саша.
– Молоко? Вот здорово. Откуда оно?
– Из дома, мать налила в бутылку. А чай попьем утром.
Заботливый Юрка сбегал к речке, набрал в котелок воды, покидал туда ложки и разместил на таганке.
– Пусть покипятится, остатки от ухи смыть надо, – пояснил он другу свои действия, связанные с навыками, приобретенными в небогатой семье.
Парнишки, блаженно потягиваясь, разлеглись у костра.
– Донки, Саша, снимать поутру будем? – не успокаивался хозяйственный Юрка.
– Конечно, и морды [5] тоже, – зевая, отвечал приятель.
– Тогда давай поспим, дровишек я заготовил, на ночь хватит, – уточнил положение дел Юрка.
– Хватит, конечно, ночи-то сейчас теплые.
– Да, с майскими, зябкими, не сравнить.
Разговор прервался, но сон не шел. Молчание прервал Юрка.
– Саш, ты в Тулун собрался уезжать? – мечтательно спросил он друга.
– Да, в Тулун, в техникум, – нехотя ответил Саша.
– Значит, в восьмом классе учиться не будешь?
5
Морды – рыболовная снасть – ловушка, имеющая вид двух вставленных один в другой конусов, сплетенные из ивовых прутьев.
– А зачем? Расходы на учебу такие же, как и в техникуме, зато там получишь специальность, а здесь десятилетку заканчивать надо, и опять перед тобой тот же техникум.
– Почему техникум? После десятилетки можно и в институт поступить.
– Поступить-то можно, только на что жить?
– Это верно. А какую ты специальность выбрал?
– Землеустройство.
– Чего?! – удивился непонятному слову Юрка.
– Землеустройство. Да это не я, отец выбрал.
– Что, работа хлебная?
– Да не знаю я, какая она. В Тулуне в техникуме тетка работает, приезжала, в красках все рассказала, советовала.
– И какие это краски? У нас землемер все лето ходит с деревянной меркой, похожей на циркуль. Чего ее мерить-то, землю-то.
– Тетка говорит, что землеустроитель определяет права на землю, готовит землеотводные документы.
– Может быть и так. Но я считаю, что лучшая специальность – механизатор или, на худой конец – агроном. Я землю свою люблю. Я ее как живую чувствую, – не стесняясь своего признания, открылся Юрка.
– А мне все равно, какая профессия, ты ведь знаешь, я летчиком хочу быть.
– Так кто мешает? Тебя возьмут в училище, ты боевой товарищ, – подчеркивая уважение к другу, посоветовал Юрка.
– Но в училище берут только после десятого класса. А два школьных года на мое содержание тоже потребуют денег, – возразил дальновидный паренек.
– Но ведь учеба в техникуме тоже расходов требует.
– Да, но тут специальность у меня будет. Ладно, чего все обо мне да обо мне, у тебя-то какие, Юрка, планы?