Илинара. Драготариус
Шрифт:
Коротко познакомившись, присели. Недолго думая, Лисицын достал бутылку.
— Неси стаканы, выпьем за встречу.
Свиристелов засуетился, жадно посматривая на дорогой коньяк. Поставил на стол четыре рюмки. Вениамин вынул из кожаной сумки палку копчёной колбасы, плитку шоколада, хлеб.
— Не люблю пить без закуски, — пояснил он. — Надо хоть чем-то заесть.
Сели, налили. Егор пить не стал, вежливо отодвинул рюмку, пояснив, что за рулём. Лина выпила. Говорить, что не пьёт, не стала, выглядело бы смешно, а ей надо было, чтобы Свиристелов расслабился. Разговор тёк ни о чём, пока не закончили с первой
Он рассказал, что боялся тогда идти к Викрецкому, сбежав из больницы, напился в хлам, а когда пришёл на следующий день на работу, то узнал, что молодой совсем мужчина умер. И теперь винит себя, что может он недосмотрел.
— А с ним лежал кто-нибудь в палате? — поинтересовалась Лина. — Вы не помните кто?
— Помню, — он снова налил себе и, не закусывая, выпил. — Когда Викрецкого привезли, у нас были места только в так называемых блатных двухместных палатах. Туда его и положили. А лежал с ним некий Крутиков, попавший с каким-то обострением. Если не ошибаюсь, то гастрита, — Леонид Аркадьевич взял бутерброд и принялся закусывать. — Только он сбежал из больницы в тот же день, как умер этот мальчик, — вздохнул и взял очередной кусок колбасы.
Лина переглянулась с Егором, и торжествующе посмотрела на Вениамина. Пока её гипотеза подтверждалась. Крутиков был рядом с человеком, который был рядом с местом предыдущего убийства.
В машину садились возбуждённые услышанным.
— Вы слышали? — ещё не успели захлопнуться двери, а девушка уже не могла удержаться. — Это нечто, назовём его Икс, скорее всего, ушло в Крутикове. Вениамин, — постучала по спине мужчины, — вы нормально себя чувствуете?
— Нормально, а что, должен заболеть? — он полуобернулся к ней.
— Да нет, просто выпили вроде как много.
— Шутишь? Это разве много? — хмыкнул он. — Ну что до дома, там решим, что делать.
— Послушайте, этот Крутиков убил восемь женщин, а потом скончался, как и лейтенант от инсульта.
— Просто названный тобой Икс, выходит, покинул его голову, — медленно произнёс Вениамин, — и в кого он тогда влез?
— В того, кто поехал потом к нам сюда, так получается? — Лина смотрела на него. — Убийства ведь начались в нашем городе?
— Умер он в камере, а значит, Икс в голове у кого-то из наших, — Вениамин развернулся и теперь следил за дорогой. От предположений становилось страшно.
— Надо срочно рассказать отцу. Это мог быть кто-то из наших местных оперов, и он тогда должен был или надеть очки, или уволиться. Или это был кто-то, кто перешёл к нам на работу из Вартовска, и он, скорее всего, сейчас также прячет глаза.
Ветров слушал молча, мрачнея всё больше и больше. Происходящее решительно ему не нравилось. Если уже и Лисицын склоняется к мнению этих двоих, то он решительно запутался в этой жизни. Сначала Дарья, которой он вроде как поверил, но его всё равно точил червь сомнения. Как такое могло случиться? Это же абсурд. Потом привык с этим жить, просто не обращая внимания. Но в глубине души всегда точно знал, почему так получилось,
А теперь вот это. Как им поймать, этого их мистера Икс, если он запросто скачет по головам и нематериален? Задал этот вопрос двум своим умникам, и Лина с Егором притихли. Как выяснилось, они тоже как-то не особо об этом думали. Но обещали поискать решение.
Ранним утром он отправился на работу, хотелось всё же выяснить, кто год назад уволился примерно в то время, когда брали Крутикова или у кого начались проблемы со зрением?
Поднял свои записи. Получалось, что где-то в конце зимы. Стал думать. Тогда свирепствовал грипп. Многие валились с ног и уходили на больничные. «Вспоминай, вспоминай, — твердил он себе. — Это мог быть и не наш участок. Уволился Сидоренко, но он вообще уехал к матери в Саратов. Новый никто не пришёл. Остальные все на месте, глаза у всех нормальные, значит, не наш участок». Он решительно встал и направился на выход.
— Серёг, ты куда? — окликнул его Петренко.
— Надо доскочить до соседнего участка, выяснить кое-что, — бросил он через плечо и вышел. На улице припекало утреннее солнце. С тайги тянуло дымом. «Опять какая-то сволота костёр не затушила», — отстранённо подумал он и быстрым шагом направился к пятому участку.
Здесь царила тишина. Только одна большая муха заполошно носилась по коридору и жужжала.
— А где все? — удивлённо спросил у дежурного, вернувшись от кабинета следователей.
— Поехали брать какого-то Василевского.
— Василевского Павла Витальевича? — удивлённо переспросил Ветров.
— Ага, устроился у нас на газоперерабатывающий. Прикинь, вчера случайно увидели. Как его их службы пропустили, непонятно?
— Он что, так по своему паспорту и пошёл?
— Нет, конечно, — вздохнул младший лейтенант, — по фотографии случайно опознали.
— Слушай, ты часом не помнишь, у вас в конце зимы никто гриппом с осложнениями не болел?
— Шутишь, Цибан чуть богу душу не отдал, а что? Что-то случилось?
— А вместо него на работу никого не брали?
— Царевский Яков перевёлся с Нижневартовска, да что не так-то?
— Да всё так. Просто понимаешь, никак вспомнить не могу фамилию одного майора. Вчера в Вартовск гонял, а мне сказали, что он к нам перевёлся, и просили передать ему посылочку.
— Так позвони, переспроси, — посоветовал лейтенант.
— И что они обо мне подумают? Что я не совсем с головой дружу, вчера просили, сегодня забыл. Лучше к нему подойду, уточню, он это или нет. Он тоже на задержании?
— Ну да, все сейчас там, — поморщился дежурный, муха пронеслась прямо над его головой. — Вот зараза, залетела, — подпрыгнув, махнул папкой в её сторону.
Ветров не мог ждать, спрашивать в очках тот или нет, было совсем подозрительно, он попрощался и отправился на завод. Решил посмотреть на этого Цибана сам. Вернулся за машиной, сел и поехал. Сначала решил никому ничего не говорить. Потом передумал и позвонил Лисицыну.
— Здорово. Спишь?
— Шутишь, что ли? — возмутился тот. — Сам-то спал?