Илларион - неправильный эльф
Шрифт:
– Гуру! Играть - не мешки ворочать. Посиди с нами.
Он оглядел их, подумал что-то про себя и повернулся ко мне:
– Покажи - им.
Я прикрыл глаза, сменил тело на тело дроу и открыл глаза.
Вид увеличивающихся глаз и опускающихся челюстей, хм, забавен.
– То, о чём я вам говорил, стало сбываться. Первый прорыв иного сознания, чупакабр не считаю, - из брамфатуры - наружу, в Основной Слой. Ну, на моей памяти - первый.
Вот тут-то меня и скрутило.
Скрючило,
Странное Чело ахнул, шлёпнул себя ладонью по лбу и скомандовал:
– Дайте пожрать! Ему! Быстро!
Эльфы скакнули в темноту и вернулись с охапками чего-то.
Мне сунули в руки вилку и банку, откуда одуряющее пахло мясом.
Дальнейшее я помню плохо. Жевал. Глотал. Давился.
Потом немного отпустило.
– Моя вина, - вздохнул Странное Чело.
– Смена тела есть затрата энергии. А у нас тут - Три Плёнки. Не подумал. Извини.
Я не понял. Он что, признаёт за собой вину по отношению ко мне?
Странный мир. Невероятные существа.
– Голодно, поди, у вас?
– жалостливо спросил один из эльфов.
Я вздохнул и начал рассказывать.
Про то, что Подземелье - это очень голодное место. Нет, есть пещеры, где обильно плодятся съедобные мхи, съедобная плесень, съедобные грибы. Но их мало. И вокруг каждой строится свой Дом.
Мензоберран - это сообщество подобных пещер. Укреплённых от проникновения извне - да от кого угодно. Мать Пауков ограничивает взаимную вражду и желание захватить тот или иной Дом, то есть - тот или иной источник ресурсов. В первую очередь - еды.
Резня всех против всех - её помнят. У тёмных эльфов хорошая память. И первое время обитания в Подземелье известно у нас как Время Голодных Войн.
Мы выходим наружу, чтобы обдирать деревья и тащить всё содранное в наши грибницы. Тогда будет урожай грибов и мы сможем наесться.
Мы откармливаем кобольдов на съедобной плесени и едим их, кобольдов. Потому что есть плесень постоянно - это ведёт к сумасшествию.
Из глубин выходят дварфы и свирфнебли. Охотятся на мясо. На нас. Мы - на них.
– Н-да, - тихо промолвил светлый.
– Когда я читал про тёмных эльфов, там было - иначе.
Странное Чело вздохнул и покачал головой. В отрицательном смысле.
– Провидец улавливает некие сведения и оформляет их в художественное произведение. При этом искажая воспринятое им. Писатели за деньги - уворовывают новую тему и громоздят вокруг неё привычное: интриги, убийства, желание "вдувания" элитным самкам, - и так далее.
Воспринимать детали как факты - ошибка.
Что надо воспринимать - мы обсуждали неоднократно. Ладно, пошли мы. У нас завтра деловая командировка в Подземелье. Когда вернёмся - обсудим. Возможно, понадобится ваша помощь. О нас - молчим. Кстати... Желание говорить о политике всё ещё есть?
Оба
– Вот и ладненько. Обсуждать политику и тихо дрочить в уголке - занятия одинаковые. Видимость удовлетворения плюс потеря времени и энергии.
Всё. Пока.
2 - 08
Помню, уснул сытым. Редкое и восхитительное чувство. В ладони остаток плитки. Во рту - недоеденный шоколад.
Было сладко.
Очень.
Глава третья.
В которой открываются некоторые тайны как Подземелья, так и Над-земелья. Не сказать, чтобы так уж и много. Но на экстренную эвакуацию - хватило.
3 - 01
Мать Пауков ожидала нас внутри бастиона портальной пещеры. Ворота: и сюда, и отсюда, - были распахнуты. Кроме неё - никого. Ллосс сидит за столом и гоняет пальцем по его поверхности светящийся шарик. Туда - сюда. Семо - овамо. Поднимает голову, и:
– А каким образом произошло закрытие нашего общего мира? Мир-то - он большой, и намного больше, чем Подземелье?
– Ага, - отвечает он и садится напротив.
(Я скромненько так стою в сторонке).
– Сам много думал за механизм, обращался к подсознанию, чтобы оно пошуровало в ментальном плане, но единственное, что вылезало на запрос - "Кольцо Мёбиуса".
– Что это?
– ровным голосом интересуется она.
Он хмыкает.
– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, как говорится... Лента найдётся? Кусочек?
Мать Пауков разводит перед грудью руки с поставленными вертикально ладонями. Между ними образуется на глазах ленточка из паутины. С пол-локтя длины. Палец ширины.
– Сойдёт?
– спрашивает она.
– Ага, - отвечает он, и: - Давай лучше ты всё сама будешь, а? Чтобы исключить всякое мошенничество? Договорились?
– Что надо делать?
– спрашивает она. Без эмоций.
– Согни ленточку как бы в кольцо. Вот так. Да. А теперь - разверни один конец на сто восемьдесят градусов... Тьфу! Вот так вот - разверни! Да... Скрепить есть чем?
Она молча прикладывает один конец отрезка к другому. Те срастаются на глазах.
– Ага!
– говорит он.
– Теперь так: вешаешь получившуюся фигуру на пальчик левой руки. У тебя главная рука какая, правая? Обе равны? Совсем гожо. Значит, вешаешь на палец одной руки, во вторую руку берёшь кусок мела, или другого чего, - чтобы след за собой оставляло. Ну и вертишь на пальце фигуру. Одной рукой. Второй - чертишь. Когда прочертишь до начала линии, остановишь.
Закончив, Мать Пауков снова подняла глаза на Странное Чело.