Иллирия
Шрифт:
– Осквернение склепа!
– я пришла в ужас.
– Да вы точно безумны, господин Брана! Неужто вы способны?.. Ах, да о чем я говорю - конечно, способны...
Развлечь Вико удачнее, чем ужаснуться его моральному облику, было невозможно - этого он и добивался своим предложением. Негромко посмеявшись над моим изменившимся лицом, он сказал, что за веселым разговором час уж незаметно прошел, так что его визит подходит к концу.
– Беседа была очень приятной, госпожа Эттани, - любезно сообщил он.
– Должен сказать, что теперь окончательно убедился: господин Ремо вами заинтересован и сделает все возможное, чтобы заполучить
– Прекратите внушать мне неприязнь к господину Ремо, - оборвала я его.
– Вряд ли вы тот человек, к чьим словам о нем нужно прислушиваться!..
И снова я лгала, так как поверила каждому слову Вико. Впрочем, так же я поверила и словам господина Альмасио насчет понтифика. Похоже, характеризуя друг друга, они ничуть не кривили душой, но мне от этого легче не становилось.
– ...Доброй вам ночи, Годэ!
– на прощание сказал он мне, снова очутившись в ветвях ореха.
– Жаль вас покидать, но мои приятели заждались меня в Мальтере. Надеюсь, вы не рассчитывали на то, что я буду хранить деликатное молчание насчет нашей встречи?.. Придется несколько приукрасить случившееся - не говорить же им, что я потратил столько времени на болтовню.
От слов Вико сердце мое пропустило несколько ударов - я понимала, что стоит только слухам о похвальбе Брана дойти до господина Эттани, и без того подозревающего меня бог знает в чем, как мне придет конец. Вико не мог этого не понимать, но откуда в нем было взяться доброте, чести или же другому хорошему качеству?..
– Вам не стоит так быстро губить мою репутацию, - призвав на помощь все свое хладнокровие, сказала я.
– Почему же?
– отозвался он с интересом.
– Потому что отец немедля учинит надо мной расправу, и вы не сможете больше прийти ко мне ночью, чтобы поболтать, - ответила я, скрестив пальцы на удачу и призывая всех известных мне богов проявить сочувствие к моей беде.
Несколько секунд тишины показались мне вечностью.
– Принято, - наконец произнес Вико со смешком и исчез окончательно.
Глава 8
Бессонная ночь сказалась на моем самочувствии - я с большим усилием над собой вышла к завтраку без опоздания, изменив своему обычаю заплетать косы. В этот раз пришлось обойтись наспех скрученным узлом. Разумеется, несколько прядей тут же освободились, но я махнула рукой на это, решив, что свободные очертания прически немного освежат мой облик и сгладят впечатление от залегших под глазами теней.
К завтраку опять прибыл господин Альмасио вместе с сыном, но его вид сегодня вызвал у меня только огорчение, ведь я хорошо запомнила все, что было рассказано мне сегодня ночью. Невольно я избегала смотреть ему в глаза, надеясь, что он не заметит перемен в моем поведении. Все же мои прежние знаки радости от его прихода были весьма эфемерными, и их отсутствие заметил бы лишь внимательный человек. На мою беду, Ремо как раз и являлся весьма внимательным человеком. Он настолько часто поворачивал голову в мою сторону, что не будь он самим господином Альмасио, хозяин дома наверняка счел бы себя оскорбленным столь вольным поведением гостя.
Я же, пользуясь тем, что воспитанной женщине не пристало отрывать
Я дала себе слово выспросить у Вико все, что он знает про Тео. Я не знала, чем могу помочь сестре, если не властна и над собственной жизнью, но мне хотелось убедиться, что Флорэн в безопасности.
Находясь во власти беспокойства, я едва не пропустила мимо ушей слова господина Эттани, внезапно обратившегося ко мне:
– Годэ, отчего в твоем окне сегодня ночью был виден свет?
Сердце мое забилось часто-часто, но я давно уж предугадала этот вопрос, оттого сохранить спокойное выражение лица оказалось не так уж сложно.
– Мне послышались голоса под окном, и я поняла, что слуги кого-то ищут. Это испугало меня, я зажгла свечу, чтобы не оставаться в темноте, - ответила я, и мой ответ в кои-то веки удовлетворил господина Эттани. Лицо господина Ремо, все так же тщетно искавшего мой взгляд, стало еще более напряженным. Господин Гако, напротив, выказывал необычайную доброту ко мне в то утро и сообщил, что с этого дня сопровождать в храм меня будет слуга по имени Беппе, которого я помнила как парня добродушного и рассеянного. Мне было жаль Арны, но я надеялась, что смогу договориться и с новым сопровождающим, чтобы путь в храм не был столь коротким.
После окончания завтрака, когда я направилась в свою комнату подготовиться к выходу из дома, господин Ремо в очередной раз продемонстрировал то, как мало его заботят правила приличия, когда они мешают ему добиться желаемого. Бросив господину Гако короткое извинение, он догнал меня на лестнице и вполголоса спросил:
– Все ли с вами в порядке, госпожа Годэ? Вы выглядите подавленной. Скажите, ваш отец был недоволен тем, что я сопровождал вас в храм? Он вас за это наказал?..
Я невольно отшатнулась. Возможно, то было лишь мое воображение, но мне показалось, что глаза его жадно искали на моем лице следы побоев. В ответ я смогла лишь пролепетать:
– Нет-нет, просто я сегодня чувствую себя нездоровой из-за того, что не могла долго заснуть от тревоги.
Господин Гако и госпожа Фоттина молча наблюдали эту сцену, олицетворяя собой растерянность и беспомощность. Поведение господина Альмасио было скандальным, вне всякого сомнения. Шептаться с дочерью в присутствии отца, в родительском доме!.. О, никому другому, кроме Ремо Альмасио, господин Эттани не простил бы подобного поведения. Но здесь ему оставалось лишь смиренно терпеть, не выдавая своего недовольства даже легкой тенью на челе.