Иллюзии Доктора Фаустино
Шрифт:
Потом доктор сухими глазами пристально смотрел на труп Марий. Это была еще прекрасная женщина, и он подумал о том, как будет распадаться, разлагаться ее красивое тело в вонючей, гнилой жиже. Внезапная нервная дрожь была ответом на эти жестокие мысли, не смягченные верой.
И доктор разразился ужасным смехом.
Дочь и дон Хуан бросились к нему. Но было уже поздно. Доктор устремился в спальню. На комоде лежал револьвер. И раньше, чем кто-либо успел удержать его, он вставил дуло в рот, прижал к нёбу и спустил курок.
Дон Фаустино бездыханный упал на пол. Смерть наступила мгновенно.
Ирене, стоя на коленях и возведя глаза к небу, молилась
Дон Хуан Свежий был потрясен, ошеломлен и совершенно убит случившимся, несмотря на все свое жизнелюбие.
Ирене, пораженная в самое сердце, пережив весь этот ужас, потеряв всякий интерес к мирской жизни, нашла утешение в молитвах. Душа ее была отдана теперь богу; от эфемерной, фальшивой жизни она ничего уже не ждала, кроме огорчений. Серафинито мало сказать любил Ирене – обожал ее. Он был теперь в Мадриде, где изучал право. Ирене любила его как брата.
Ни глубокая печаль славного юноши, ни просьбы и увещевания дона Хуана не могли отвратить девушку от принятого решения.
Через два месяца после смерти отца дон Хуан и Серафинито отвезли ее в Авилу, где она стала монахиней монастыря святого Иосифа, основанного святой Тересой. [123] После посвящения и пострига она вступила в орден босых кармелиток, без сожаления сменив блага и наслаждения мирской жизни на суровую епитимью.
Такова печальная история, которую поведал мне дон Хуан Свежий в отсутствие Серафинито – он не хотел расстраивать молодого человека.
123
Святая Тереса – т, е. Тереса де Хесус (1515–1582) – испанская монахиня и писательница.
Мораль, которую дон Хуан извлекал из этого рассказа, состояла в том, что нынешнее воспитание порождает множество людей тщеславных, заносчивых, честолюбивых, начиненных абсурдными планами – он и называл их иллюзиями, – ни во что не верящих и ни на что не способных, ни на добро, ни на зло.
– В наше время, – часто говорил он, – полным-полно докторов Фаустино
.
Terra ma!os homines nunc educal atque pusilloe. [124]124
Скверных и ничтожных людей порождает ныне земля (лат.).
Так сказал древний-поэт сатирик.
Однако, когда разговор заходил о доне Фаустино, дон Хуан всегда присовокуплял – то ли из любви к нему, то ли это было действительно так, – что доктор по природе своей был благороднейшим и добрейшим человеком, но воспитание и среда испортили его.
Однажды, когда мне довелось быть в Вилъябермехе, дон Хуан повел меня в местную церковь. Отец Пиньон, живой-здоровый, радушно нас принял и показал мне все достопримечательности.
Мы немного постояли около серебрянной фигурки святого покровителя Вильябермехи, о котором говорят, что «сам он с огурец, а чудес творит на тысячу дьявольских сил». Среди даров, которыми уставлен алтарь, отец Пиньон показал мне восковую фигуру дона Фаустино. Это был дар по обету кормилицы Висенты, утверждавшей,
– Худое чудо сотворил святой, если он это сделал, – сказал мне дон Хуан. – Было бы лучше, если бы он умер тогда же!
– Сеньор дон Хуан, – возразил на это отец Пиньон, – не говорите глупостей. Если этого не сделал святой, то это сделал бог, и то, что им сделано, – сделано: ведь нам недоступны истинный смысл и намерения всех его деяний.
На другой день мы посетили родовой дом Лопесов де Мендоса.
Там я увидел портрет перуанской принцессы, которая, как утверждает дон Хуан, похожа на Марию.
Респетилья, Хасинтика и девять их отпрысков счастливо живут-поживают в первом этаже. Второй отдан воспоминаниям. Здесь все комнаты заперты, проникают туда разве что духи. Духам нравится бродить там, где они жили смертной жизнью, любили и умерли.
В одной из комнатушек нижнего этажа поселилась кормилица Висента. Она живет воспоминаниями о вскормленном ею дитяте, доне Фаустино. Только этим и живет.
Как дорогие реликвии нянька хранит в сундуке и докторскую мантию, и шапочку с кисточкой, и мундир капитана копейщиков, и костюм члена клуба верховой езды.
Я внимательно осмотрел эти доспехи. Кормилица Висента, уступив нашим просьбам, с гордостью показала их нам.
Дон Хуан Свежий, непримиримый враг иллюзий, вздохнул и затем без тени иронии сказал:
– Предметы эти, лежащие здесь, символизируют гибель моего двоюродного племянника. Докторское облачение символизирует тщеславие ученого, ученый педантизм и неверие во все то, что является здоровой и нормальной человеческой энергией; мундир национального гвардейца – символ той мешанины, которую мы делаем из подлинной свободы и произвола, мятежей, беспорядков и всяких коловращений; костюм кавалера Ронды символизирует манию величия, которая рождает леность, расточительство, неспособность к труду и свидетельствует о непонимании того, что приносит нации богатство и процветание.
Послесловие
Я колебался, писать или не писать мне это послесловие к настоящему изданию. Как видите, я решился его написать после того, как первое разошлось, несмотря на то, что суровые критики назвали книгу плохой, сочли, что я не романист и никогда им не стану. Не буду с ними спорить. Больше того – скажу, что мне все это неважно, как неважно и то, читают мою книгу или не читают, хорошо ли она расходится или нет.
Цель моей приписки в другом.
Хотя в «Иллюзиях доктора Фаустино», кажется, все ясно, находятся умы столь изощренно тонкие, что наводят тень на ясный день, и поневоле приходится прибегать к объяснениям и пояснениям, если не хочешь, чтобы тебе приписывали то, чего у тебя и в мыслях не было.
Сочиняя повести, рассказы и прочее – если уж нельзя назвать их романами, – я не стремился ничего доказывать. Если бы я захотел что-то доказывать, я написал бы, очевидно, ученый трактат. Моим намерением было нарисовать картину нравов и страстей нашей эпохи, дать достоверное художественное изображение человеческой жизни. Если это полотно или изображение мне удалось сделать хорошо, то, я надеюсь, читатель может извлечь из него не одно, а целый ряд полезных поучений. Но все же главная цель художника состоит в создании картины, а не в поучении. Никто не станет отрицать, что для создания художественного полотна необходимо найти и изучить прототипы. Однако задача художника не заключается в слепом их копировании. Ни в коей мере.