Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009)
Шрифт:
Другое наше направление – это подписные издания. Например, затеяли двадцатитомник русской фантастики, начиная с Булгарина, Греча и раннего Гоголя. В этом году уже издали три тома. Ивана Ильина издаем – в основном архивы, которые нам предоставляют американцы, и вот уже недавно вышел седьмой том.
Есть еще одно очень интересное направление: мы вернулись к «Поэтической России». Что самое замечательное: в последнее время интерес к чистой поэзии стал довольно отчетливым. Вот в этом году выпустили книги Заболоцкого, Вероники Тушновой – ее, кстати, давно не издавали. А она чистый лирик. По-моему, в поэзии достойно только то, что истинная лирика, а все остальное можно написать прозой. В прошлом году мы издали Рубцова – 5 тыс. экземпляров,
И еще одно направление. Мы начали новую серию «России известные имена». В ней такие имена, как Савва Мамонтов, Вацлав Нижинский. Будут еще Савва Морозов, Мария Ермолова…
Мы считаем, что в наше время такие издания хоть немного прибавляют людям культуры и, может быть, даже защищают нашу национальную культуру.
– А современные авторы у вас могут издаться?
– Это наше самое уязвимое место. У нас сейчас в работе, к стыду нашему, всего одна такая книжка – Лазаря Карелина. Я его ценю. Фронтовик, но сейчас современные вещи пишет – даже о криминальном нефтебизнесе… Бакланова хотели двухтомник издать, но увы. На современную литературу силенок не хватает, особенно с новыми именами авторов. Им нужна реклама, а на рекламу нужны деньги. Издатель боится рисковать. Когда я издаю Нижинского, я знаю, что это имя и есть конкретный читатель, который его купит. Однако, мое назначение как издателя – открывать новые имена… Но сейчас большинство издательств занято только переизданиями, а оригинальных издательских работ почти нет – всего около 10 % даже у самых коммерческих издательств.
– Вот потому, наверное, редакторам газет все-таки труднее прожить: они вместо нового не могут печатать лучшие газеты прежних лет. Хотя это, по-моему, было бы любопытной культурологической акцией и, может быть, даже полезной…
Что ж, разрешите пожелать вашему издательству в следующие сорок лет добраться до всех своих читателей, в том числе и за Уральским хребтом. Уж это точно будет полезно и для вас, и для них.
«Новая газета». 12–18 мая 1997 г.
Национальная идея России – ее духовность
Он называет себя «непреодолимым оптимистом». Но дает срок – год-два. Потом катастрофа станет необратимой. Он лучше многих понимает масштабы национальной деформации, но все же видит слабые ростки надежды. Доктор исторических наук Михаил Федорович Ненашев много лет возглавлял коллектив «Советской России», которой верили, потому что при нем она стала честной газетой миллионов, а не столичной элиты. Руководил Российским телевидением, и ему мы тоже верили, пока он – недолго! – оставался у штурвала. Ныне директор издательства «Русская книга», для которого приоритетом остается светлое и мудрое слово. На днях в Твери проходила юбилейная ярмарка изданий «Русской книги», которая отмечала свое 40-летие. А нам удалось встретиться и побеседовать с М.Ф. Ненашевым.
– И конечно, первый вопрос: когда и как произошла встреча с книгой?
– Я вырос в деревне в то благодатное время, когда не было ни радио, ни даже электричества. Челябинская область, Варненский район, совхоз «Новый Урал» – маленький, чуть больше 50 дворов. Отец, бухгалтер фирмы совхозной, ездил в райцентр и привозил книжки. А мама их мне читала, она была очень подготовленным по тем временам человеком, ей удалось окончить два класса гимназии – при всеобщем начальном это было в то время огромное образование! Вечерами нечем было себя занять, особенно зимой. Подоив корову, она ставила керосиновую лампу и читала часов до одиннадцати. Оттуда все и пошло –
– Как вы думаете, возродится когда-нибудь это семейное чтение вокруг лампы?
– Не знаю. Но очень хотелось бы…
– Михаил Федорович, что же дает вам основания для оптимизма?
– Прежде всего невозможность представить, что такая огромная страна с таким народом – со всеми его плюсами и минусами – не может вот так взять и провалиться в тартарары! Просто нас ожидает еще много страданий.
– Думаете, маятник еще не достиг нижней отметки?
– 17 августа мы уже опустились в самую грязь, и ниже быть не может. А ближайшие месяцы покажут, валяемся ли мы в этой грязи или начинаем медленно, ползком, на четвереньках, из нее выбираться.
– Масштабны пространства России, но ведь и ему, согласитесь, сегодня угрожает опасность. Вас не пугает тенденция к размыванию границ практически по всему периметру – Япония, Китай, Балтика… Куда только не рвутся гуманитарные эшелоны!
– Пугает. Но я замечаю, что в последние 3–4 месяца государственной мудрости у нас прибавилось. Даже в отношении территориальной целостности. Думаю, и новому правительству ее необходимость стала понятна. Мне кажется, эпоха временщиков типа Чубайса, Гайдара – людей исторически безродных, космополитов в худшем смысле слова – уже уходит. Пришли государственники, Евгений Примаков заявил об этом с самого начала. Вот это и внушает оптимизм.
– Вы, кстати, поэтому философа Ильина, государственника, в десяти томах издаете?
– Да! У нас в правительстве начинает преобладать, пусть пока чуть заметно, государственный подход, здравый смысл. И сама острота политической борьбы, шабаш, что поднялся сейчас, вы заметьте, как раз с этим связаны, а не с «национальным аспектом». Я сам этого не люблю, я родом с Урала, с Магнитки, а она всегда была интернациональной.
Я даже традиционный еврейский вопрос открыл для себя 40-летним человеком уже в Москве! Мы сейчас переживаем переломный момент и вскоре прояснится, сохранится ли Россия как великое многонациональное государство со всеми ее составляющими. Что возобладает: державная мудрость или безответственное стремление к развалу? Мне кажется, все же мудрость.
– Трагичность последнего десятилетия еще и в том, что интеллигенция теряет нравственный авторитет. Как вы думаете, придет ли она сама к покаянному пониманию своих заблуждений и сможет ли вернуть свои позиции в обществе?
– Слово и понятие «интеллигенция» российского происхождения. У нас сегодня оно сильно скомпрометировано, как и хорошее в общем-то слово «демократия».
– Ну сейчас-то у нас лишь ее имитация!
– Интеллигенции будет сложно и нам с вами будет сложно! Интеллигенция на каком-то этапе засуетилась, поверила, что все, что несет Ельцин, и есть подлинная демократия. Абсолютная глупость!
– Мы обманулись и заплатили за это.
– Самое главное – авторитет потеряли! А ведь интеллигенция формирует духовную культуру, никуда от этого не денешься. Мы смотрим телевидение, читаем книги, газеты и во всем этом тон задает интеллигенция.
– Так может, еще и потому у нашей молодежи культура выступает в ином образе? Налицо такое засилье попсы, что сами традиционные носители культуры потеряли авторитет.
– Возможно, но лишь как один из факторов. Будем объективны, отношение к культуре формируют больше всего сами условия жизни.