Иллюзии
Шрифт:
– Господи! Может, не стоит? Я и так уже пьяна.
– Так это же прекрасно. Мы скоро исчезнем... – В его словах прозвучал намек, и Джинни покраснела, словно девочка, представив, какой смысл вложил он в эти слова. За все время их знакомства Нил ограничился лишь несколькими невинными поцелуями. Он вообще редко прикасался к ней.
– Всему свое время, – сказал он однажды. Если бы она не знала, что он был уже дважды женат, у нее могли бы возникнуть сомнения по поводу его мужских способностей. Его спокойствие, отсутствие проявлений страсти в сочетании с приторной вежливостью и даже женственностью как-то не соответствовали
– Я думаю, пора разобраться с твоим букетом, Вирджиния, – напомнил ей Нил. – Если ты настаиваешь на этом...
Это единственное, на чем она настояла. Нил был против всяких народных свадебных обрядов и ритуалов. Он считал, что участие в них несовместимо с его положением. Но Джинни очень хотелось вспомнить один обычай. Она встала в центре круга, образованного всеми присутствующими, и бросила букетик орхидей в сторону Вилли. Описав изящную дугу, он упал к ногам девушки. Вилли наклонилась, подняла букет и отбросила его в сторону. Цветы попали прямо в необъятную грудь Шерил, которая при этом пронзительно взвизгнула.
– Значит следующая свадьба будет моей! – При этом она подмигнула Робби.
– Счастья тебе, – сухо сказала Вилли. Ее не интересовал ни букет, ни то, что было традиционно связано с ним.
В красивой спальне в доме Нила, а теперь и ее доме, Вилли помогала маме в последних приготовлениях к отъезду. Джинни перешивала свой бежевый костюм, который хотела взять с собой в Лос-Анджелес. Там, в отеле „Беверли Хиллз“, ей предстояло провести первую ночь своего медового месяца. На следующий день супруги вылетали в Париж, где в отеле „Георг V“ уже был заказан номер. Проведя неделю в Париже, они должны были отправиться в Жуан-ле-Пен. Там на берегу океана их ждала вилла, принадлежавшая товарищу Нила. Впереди был чудесный отдых. Много дней Джинни сможет любоваться океаном, сидя на террасе виллы, наслаждаясь комфортом и спокойствием, которые будут окружать ее. А по соседству будут жить турецкий принц и французская кинозвезда...
Она все время повторяла Вилли, что первый и последний раз отправляется в путешествие без нее.
Сейчас, когда Вилли отпарывала пуговицы с ее свадебного платья, Джинни вновь сказала:
– Я буду скучать, родная. Я очень хотела бы, чтобы ты была со мной.
– Я тоже буду очень скучать. Но я хочу, чтобы ты хорошо провела время. Только не забывай посылать мне открытки, чтобы я была уверена, что с тобой все в порядке.
– Думаю, тебе понравится жить в доме Нила. Теперь и в нашем доме.
– Думаю, что так, – согласилась Вилли. Она не хотела переселяться сюда до возвращения Джинни, но Нил настоял на этом. Они вместе упаковали вещи и заперли свой маленький коттедж, который так любили. В отличие от матери, Вилли редко плакала. Она всегда старалась быть сильной и твердой. Но, как только они сказали „прощай“ своему дому, уходя в новую и незнакомую жизнь, у нее к горлу подступил комок, и тоскливо сжалось сердце.
Вот и сейчас, помогая матери укладывать вещи, она снова почувствовала волнение. Она смотрела на шелковое белье, которое Джинни так тщательно выбирала в магазинах, готовясь к замужеству, и, не удержавшись, спросила:
– Мама. Ты добилась того, чего хотела. Скажи мне, ты любишь Нила?
Любит ли она Нила? Джинни казалось, что она давно перестала понимать, что такое слово „любовь“. Давным-давно,
Она взяла Вилли за руку и села рядом с ней на кровать.
– Милая моя. Нил обеспечит нам хорошую жизнь. Ты поступишь в юридический колледж, чего ты всегда желала. Ты сможешь выбрать любого хорошего парня в этом городе... даже того же Фонтана, который теперь вряд ли посмеет пренебрежительно к тебе относиться.
Вилли с ужасом слушала свою мать, которая описывала прекрасную жизнь, ожидавшую их. „Это из-за меня она вышла замуж, – думала Вилли, – все из-за меня“. Она обняла Джинни и прижалась к ней, как в старые времена. Никогда еще Вилли не любила так сильно свою мать, так осознанно и трезво, как сейчас, когда поняла, каковы настоящие мотивы, побудившие ее выйти замуж за Нила Коркорана.
Эта не была любовь к мужчине, хотя, возможно, Джинни и уважала его. Это не было стремление к богатой и роскошной жизни. Все было сделано для того, чтобы обеспечить будущее Вилли, ведь сделать это самостоятельно Джинни не могла. Только ради нее она вышла замуж и тем самым нарушила закон.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ДЕЛА
ПРОЛОГ
Она стояла, вздрагивая от вечерней прохлады. Она боролась сама с собой. Ей очень не хотелось делать следующий шаг, но она знала, что у нее нет выбора. Скалы вокруг возвышались мрачно и зловеще, стройные сосны на их склонах острыми пиками выделялись на фоне темного звездного неба. Они выстроились в плотный ряд и напоминали грозных часовых, охраняющих вражеский лагерь.
Зачем она согласилась приехать сюда, в это место, которое ей меньше всего хотелось увидеть вновь?
Вилли просила Джинни найти другой путь, но мать твердила, что это невозможно, – он нашел их, и сейчас их будущее было в его руках. Вилли вспомнила прошлое, вспомнила то время, когда они стремились убежать от страшной действительности. И она все больше поражалась человеческой злости и ненависти. Если они потерпят неудачу...
Нет, нельзя даже думать о неудаче, твердила она себе.
Она выпрямилась и зашагала в темноту. Подойдя к старому дому с неотесанной, грубой дубовой дверью, она услышала из-за нее звук работавшего телевизора. Она постучала, но никто не открывал. Постучала еще раз. В ответ по-прежнему молчание. Тогда Вилли повернула дверную ручку и вошла в дом, в котором она не была столько лет.
ГЛАВА 1
БЕРКЛИ, КАЛИФОРНИЯ, 1969
Со своего места на балконе, который оказался прямо напротив университетской библиотеки, Вилли смотрела на море лиц, освещенных факелами, на молодых людей, собравшихся, чтобы услышать добрые вести, которые она готовилась сообщить им. Легкий ветерок развевал над головами флаги с надписью "Студенты за мир".