Иллюзион
Шрифт:
Бил он сильно, сплеча. Раз, другой, третий. Затем еще и еще. Старик даже не вскрикнул.
— Вот так вот… — зло прошипел Кузнечик, крепко сжимая окровавленную кочергу. — Никто не может стоять у меня на пути… Никто…
Вернув кочергу на место, он подошел к столу и зажег керосиновую лампу. Потом закрыл дверцу печки — свет горящих дров больше был не нужен. Взглянул на старика — тот не шевелился. Из разбитого затылка учителя на подушку стекали струйки крови.
Дальше Кузнечик действовал быстро и уверенно. Сначала он отыскал на полочке свечу. Потом накинул на плечи фуфайку, надел шапку. Сунув ноги в валенки, вышел в сени и выскользнул за дверь.
Вернулся он через несколько минут с канистрой в руках. Снял шапку и фуфайку, скинул валенки, поставил канистру чуть в стороне от стола, взял нож, огляделся. Затем отхватил кусок от протянутой рядом с печью веревки — на ней обычно сушили одежду. Взял спички, зажег свечу, накапал воска на стол.
Снова вынув веревку из канистры, Кузнечик воткнул в столешницу, сантиметрах в тридцати дальше свечи, нож. Привязал конец пропитанного бензином шнура к рукояти. Второй конец опустил на пол, при этом бечевка касалась свечи чуть выше ее основания. Отставив подальше канистру, парень подошел к умывальнику, вымыл руки. Затем быстро оделся: натянул на себя куртку, брюки. Обулся в теплые зимние сапожки. Собрал в сумку вещи. Проверил, не забыл ли чего-то, вынес сумку в сени. Затем вернулся, взял спички и аккуратно поджег свечу. Убедившись, что все нормально и пропитанный бензином шнур не загорелся раньше времени, придвинул канистру к столу и опустил свисающий конец шнура в горловину. Подумав немного, погасил керосиновую лампу — ее свет могли увидеть с улицы. После чего вышел из комнаты и притворил за собой дверь. Пару минут постоял в сенях, вспоминая, все ли сделал правильно. Свеча будет гореть несколько часов. Затем огонь дойдет до шнура, пламя по нему перекинется на канистру с бензином. Вспыхнувший пожар не оставит следов — вряд ли в глухой деревеньке кто-то станет вести расследование. Мало ли домов горит холодными зимними ночами?
За те часы, что будет гореть свеча, он успеет добраться до станции, все следы заметет снегом. Оттуда первой электричкой доедет до города, возьмет билет до Москвы. Даже если кто-то и вспомнит, что у деда жил какой-то парень, никто не сможет его отыскать.
Все было сделано как надо — убедившись в этом, Кузнечик покинул дом. На улице все так же мела метель, в лицо швырнуло горсть колючих снежинок. Подняв воротник, парень взглянул на небо, закинул сумку за спину. Сунул руки в карманы и медленно направился в сторону станции, за его спиной ветер жадно зализывал следы.
Прошло несколько минут. Все так же завывала метель, Кузнечик давно исчез в темноте. И лишь за окошком дома мягко мерцал огонек неумолимо тающей свечи.
Наступила зима. Я все глубже и глубже погружался в мир магии: если сначала с моей стороны это было просто любопытством, то теперь оно трансформировалось во что-то иное. Мне стало казаться, что я наконец-то нашел то, что всегда искал и к чему стремился. Чуть позже пришло более глубокое понимание: я обрел не то, к чему стремился, а только путь к нему. Сам же источник моего стремления, моя цель и мой дом, из которого я когда-то ушел и тягу к которому теперь так остро чувствовал, находился где-то за пределами этого мира. Очень далеко — и в то же время совсем близко. Порой мне казалось, что я почти чувствую его, что тайна моей жизни, моего бытия вот-вот станет доступной. Что-то буквально разрывало меня изнутри, но когда я, казалось, уже готов был прикоснуться к Источнику, все исчезало. Оставалось только чувство печали — настолько острой, что порой просто хотелось умереть. Кто умножает познания, тот умножает скорбь, сказал Экклезиаст, и был тысячу раз прав.
Прошло чуть больше полугода с начала моих магических изысканий, но изменения, которые во мне произошли, просто потрясали. Я не стал пока магом — просто стал другим. К этому времени я уже не один раз перечитал книги Кастанеды и его соратниц по миру магии, изучил труды Шри Ауробиндо, познакомился с лайя-йогой, суфизмом и многими другими учениями. Я впитывал в себя знания, как губка воду, — каждая прочитанная книга давала частичку понимания. Из книг Кастанеды мне было известно, что проходят долгие годы, прежде чем ставший на путь магии человек сможет реально чего-то добиться. Поэтому я приготовился к очень долгому и трудному пути и не ждал немедленных результатов. Возможно, именно такое отношение и стало тем ключиком, который начал одну за другой открывать для меня двери магического мира. Удивительно, но у меня получалось практически все, за что бы я ни брался. Да, пока не было каких-то выдающихся результатов: я не мог менять миры, как это делал славный дядюшка Хуан, учитель Карлоса Кастанеды. Не мог изменять предметы, как это делала Настя. Я не мог совершать чудес — тем не менее мне удивительно легко давались самые разные магические техники. Той же остановкой ВД я овладел всего за месяц, весьма успешно прошло изучение азов игр с реальностью. Я начал не то что предполагать, а просто чувствовать, видеть, что меня ведет по жизни какая-то сила. Более того, я вдруг очень ясно осознал, что эта сила вела меня всегда, но я ее просто не замечал. Не обращал на нее внимания, хотя ее
Нужной суммы на руках сразу не оказалось, решил взять холодильник в кредит. До этого я ни разу в жизни не брал кредитов: каково же было мое удивление, когда оформлявший покупку продавец, сделав запрос в какую-то базу данных о моей кредитной истории, в кредите мне отказал. На мой вопрос, в чем дело, пожал плечами и сказал, что отказ пришел из их центрального офиса и он ничего не может сделать. Идти в другой магазин расхотелось, я вернулся домой. Глянул на сиротливо стоящий холодильник, и какое-то побуждение заставило меня взять инструменты и проверить все самому. В итоге уже через полчаса холодильник весело работал: выяснилось, что неисправность крылась в реле. Чтобы все наладить, пришлось всего лишь почистить контакты. Получилось, что отказ в кредите просто избавил меня от ненужной покупки. Подобных случаев было немало — складывалось впечатление, что какая-то сила оберегает меня от неприятностей и не дает делать глупости. Последнее тоже было весьма важным моментом: так, ближе к Новому году я ощутил очередной приступ тоски, печали и апатии. Я очень остро понимал, что у меня нет шанса пройти по магическому пути, ведь на этом пути я никто и зря теряю время. Более того, моя нынешняя работа тоже ничего не дает — так и буду корпеть до конца дней над всякой ерундой. Жизнь проходит, а я так ничего и не добился.
Осознание тупика было настолько невыносимым, что мне захотелось как-то изменить свою жизнь. Сейчас же, немедленно. Лучше всего было бы куда-то уехать. Посмотрев карту, я выбрал Владивосток — только потому, что это далеко и я никогда там не был. Ехать решил поездом, заранее купил билет. Был рад тому, что у меня наконец-то начнется совсем другая жизнь, что Новый год я встречу уже на новом месте.
За неделю до отъезда у меня воспалился лимфатический узел в левой подмышке. За пару дней он раздулся до размеров куриного яйца: я чувствовал, как пульсирует вздувшийся узел в такт с ударами сердца. У Сергея было множество медицинских книг, я отыскал среди них «Справочник практического врача», нашел нужную страницу. Прочитал, перспективы оказались весьма неприятными — справочник однозначно говорил о необходимости операции.
Поездка явно срывалась. Я шел сдавать билет, с грустью думая о необходимости похода к врачу. Именно по пути к вокзалу я и осознал, как странно все вышло: стоило мне захотеть уехать, и тут же появилась эта болячка. Случайность или закономерность? Сообразив, что во всем происходящем есть какой-то магический привкус, я мысленно пообещал Джаре, что, если она избавит меня от болезни, я никуда не поеду. Сдал билет, и уже к вечеру с удивлением почувствовал, что вздувшийся узел слегка уменьшился. К утру он меня почти не беспокоил, а через неделю от болезни не осталось и следа. Да, врач наверняка вынес бы вердикт, гласящий, что организм сам справился с болезнью. Но я видел за происходящим нечто большее — а именно непосредственное воздействие Джары. Поездка была глупостью, и меня заставили от нее отказаться.
«Все мы пойманы Джарой, — писал Сергей Олегу, — Мы миновали тот рубеж, когда могли сбежать от нее. Это наша удача, но иногда я завидую простым людям».
Как же я понимал его! Я не могу сказать, что открывшийся мне мир был лучше привычного, обыденного мира — он просто был другим. В нем все было построено на контрастах: восторг и печаль, радость и боль. Я попался на удочку Джары и даже не знал, радоваться мне или горевать. О поездке больше не думал, не было и неприятных сюрпризов со стороны силы. Но я знал, что ее всевидящее око всегда рядом. «На тебя смотрят боги», — говорил Сергей, в одном из писем призывая Настю к безупречности, и я снова вынужден был с ним согласиться. Быть безупречным — значит быть лучшим во всем, во что ты вовлечен. И я старался — старался хорошо делать свою работу, старался овладеть азами магии…
Еще одной важной темой, которой я очень хотел заняться, было искусство сновидения. Но в материалах Сергея я нашел упоминание о том, что новичкам не стоит совмещать сновидение и созерцание: обе эти практики отнимают силу, в итоге можно не получить результата ни там, ни там. Поэтому сновидением я занялся лишь с началом зимы — то есть тогда, когда уже умел останавливать ВД за считаные минуты.
Я пока не представлял, что такое сновидение, а потому с энтузиазмом взялся за дело. Чтобы войти в сновидение, требовалось на чем-то остановить внимание во сне — например, посмотреть на свои руки. Способ был очень прост, да и руки всегда были «под рукой», поэтому я выбрал именно этот вариант. Каждую ночь, ложась спать, я твердо намеревался посмотреть во сне на руки.