Иллюзион

Медведев Антон Николаевич

— Где сейчас обитает Харам? — поинтересовался Дмитрий. — В Москве?

— В Москве, — подтвердил я. — Скажите, а почему вы решили, что мы от него?

— От моей жены трудно что-либо скрыть. — Каар едва заметно улыбнулся.

— Понятно… — отозвался я. — Видящая?

— Именно. Чем занимается Харам?

— У него свой бизнес — что-то по строительству и финансам.

— Все, я поехал… — Виктор быстро допил вино и поднялся. — Спасибо, было очень вкусно…

—

Пожалуйста, — кивнул Каар.

— Я провожу… — сказала подошедшая Кира и вместе с гостем направилась к воротам.

Какое-то время мы с Дмитрием молча ели. Наконец я расправился с шашлыком, запил вином.

— Еще? — снова спросил хозяин.

— Нет, спасибо… Все хотел спросить — вам действительно несколько тысяч лет?

— Это так, — кивнул Дмитрий, задумчиво глядя на меня.

— Просто не представляю, как можно жить так долго… — Я покачал головой. — Наверное, сначала это здорово. А потом?

— А потом это превращается в ад, — ответил хозяин дома. — Все, кого ты любишь, старятся и умирают. А ты живешь.

— С Кирой также? Она выглядит гораздо старше вас.

— Ей больше пятисот лет. Сила Ключа поддерживает ее, но это не может длиться бесконечно, — Он взял бутыль и налил в стаканы вина. — Так что если когда-нибудь кто-нибудь предложит тебе бессмертие, убей этого человека. Потому что он — истинный Сатана… — Дмитрий залпом осушит стакан.

Похоже, я невольно задел самую больную его струнку. Это следовало учесть.

Вернулась Кира. Принеся еще несколько палочек аппетитного дымящегося шашлыка, она села рядом с нами.

Около часа мы болтали на разные незначительные темы, ели шашлык и пили вино, потом Дмитрий пригласил меня в дом. Показал коллекцию старинного оружия, поведал о судьбе некоторых экспонатов.

Слушать его было интересно, но очень непривычно. Этот человек не рассказывал историю экспонатов — он сам был живой историей. Если я воспринимал Древний Рим через скупые строчки учебников, то этот человек видел самого Цезаря. Но говорил он об этом буднично, мимоходом. Его больше интересовали личные воспоминания, нежели великие люди всех времен и народов.

— Вот эту шпагу мне подарила фрейлина Марии-Антуанетты, — рассказывал он, указывая на очередной экспонат своей коллекции. — Подарила с подтекстом: ее мужа, бывшего владельца этой шпаги, убили на дуэли. Он не был искушен в фехтовании, но не мог не принять вызов. Его вдова, подарив мне шпагу, выразила надежду, что убийца ее мужа все же погибнет от этого клинка.

— И что? — спросил я.

— Так оно и случилось… — ответил Дмитрий и перешел к следующему экспонату.

У Дмитрия оказалась замечательная библиотека — тысячи и тысячи томов на десятках языков мира.

— Сколько вы знаете языков? — поинтересовался

я.

— Не считал, — пожал он плечами. — Много. Какие-то уже просто забыл — на них больше не говорят.

— А Христа вы видели? — снова спросил я.

— Увы, не довелось. Но то, что этот человек реально существовал, я подтверждаю. Я встречал тех, кто знал его лично.

— Иисус Христос действительно был Богом?

— Люди, видевшие его, утверждали именно это, — ответил Дмитрий. — Можете почитать пока что-нибудь, я вас ненадолго оставлю. Вы не против?

— Да нет, конечно…

Каар ушел, я остался в библиотеке. Книг на русском или английском языках здесь было не так уж и много. Походив какое-то время у стеллажей, выбрал толстый фолиант с сочинениями Аристотеля и сел в кресло.

Хозяин дома вернулся через четверть часа. Сел в кресло напротив меня, мы немного поговорили о философии, религии, музыке. Затем снова вышли в сад.

Шел уже шестой час вечера, когда за воротами послышался шум подъехавшей машины.

— Вот и он… — произнес Дмитрий и поднялся из-за стола.

* * *

Еще никогда в жизни он не попадал в столь безнадежное положение. Работа шла уже шестой час, а их усилий почти не было видно. Затем свет фонарика начал потихоньку слабеть — именно этого Олег боялся больше всего. Воды у них хватит на пару дней, в рюкзаке Лены — она не сняла его, как все, поэтому и сохранила — нашлось немного еды. От голода и жажды они в ближайшие дни не помрут, но свет… Этот фонарик уже почти не светит, батарейки из второго тоже вряд ли продержатся больше суток. И что потом?

— Ну все… — устало произнес Олег, чувствуя, что Ольга и Настя вымотались до предела. — Отдыхаем…

Катя выключила фонарик, стало темно. И очень тихо.

Эта тишина Олегу не понравилась — она свидетельствовала о том, что девушки тоже сознавали всю безнадежность ситуации.

— Может, перекусим? — предложил он, желая хоть как-то развеять охватившее всех уныние. — Все веселее будет.

Катя снова включила фонарик. Его свет опять был достаточно ярким, но Олег понимал, что это ненадолго.

Ели почти в полной тишине. И в темноте — Катерина лишь ненадолго включала фонарик, когда кто-нибудь об этом просил.

— Седьмой час вечера, — сказал Олег, взглянув на часы, когда девушка в очередной раз зажгла свет. — Немного отдохнем, потом продолжим.

— Просто не понимаю, как мы могли во все это вляпаться? — тихо сказала Настя.

— Ты как раз ехать не хотела, — ответил Олег. — И была права.

— Я не про это. Не было никаких причин для беспокойства. Ни знаков, ничего. Я не ощущала опасности вплоть до последнего момента.