Иллюзия бессмертия
Шрифт:
— Отыграется ведь в гэйлет*, засыплет твою избушку снегом по самый дымоход, — рассмеялась Вайолет.
— А кто ж его тогда ароматом пирогов кормить будет да вечерки петь? — недоуменно фыркнула Урсула, шустро слезая с камня.
Вайолет мягко улыбнулась. Это правда — любил ветер старуху, и когда всю округу по пояс заметало снегом, домик Урсулы весенней прогалиной упрямо красовался посреди леса, лишь добавляя весу устрашающей репутации ведьмы. Дорожки, ведущие к маленькой избушке, всегда оставались нетронутыми, а когда Урсула пекла пироги, то завывающий ветер становился
— Полезай на Рамха-камень, — проворчала Урсула, поднимая с земли свой увешанный оберегами резной посох.
Стянув мягкие сапожки, Вайолет ловко запрыгнула на белый валун, зябко поджав пальцы на босых ногах.
— Холодный, — смущенно пожаловалась девушка.
— Холодный… — ворчливо потянула ведьма. — Холодный оттого, что ты линии силы не ловишь, а они повсюду. Поймай в ладошку да пей то, что тебе дают по доброй воле. Это темные берут без спросу, выбирают до дна, а опосля прахом осыпают. А ты светлая.
— И толку мне с того, — раскинула руки Вайолет, поймав один из девяти потоков силы жизни. Камень под ногами нагрелся, и животворящее тепло упругой волной полилось от щиколоток к позвонкам девушки. — Двадцатое лето пошло, а оборота все нет и нет. Что ж я за ущербная такая?
— Зачем тебе лохматая шкура рохра, коли спариваются они завсегда в человеческом облике? — прищурилась ведьма, и пронзительно синие глаза заискрились откровенной насмешкой.
— Почему ты такая грубая? — покраснела до кончиков ушей Вайолет.
— Я просто слишком старая, чтобы молвить целомудренные да витиеватые речи, облачая голую правду в красивую одежку. Все твои метания из-за того, что хочешь понравиться какому-то оборотню. А ему, поверь мне, детка, абсолютно все равно, будут ли у тебя шерсть и клыки — главное, чтобы между ног было то, чему полагается быть у женщины. Ну, а с этим у тебя, хвала покровителям Небесных Чертогов, все в порядке. И кто на этот раз? Зорах? Рин?
— Ты невозможная, — спрыгнула с камня девушка, обхватив ладонями пылающие щеки. Споро натянув на себя сапоги, она сердито тряхнула копной смоляных волос, быстрым шагом направляясь в самую гущу шумящего гомоном птиц леса.
— Беги-беги, — Урсула ехидно усмехнулась вслед исчезающей в зарослях бересклета Вайолет. — Быстрее дурь из головы выветришь. Ишь, чего удумала. Лапы да хвост ей подавай. Блохастых волшебниц мне еще только до полного счастья не хватало, — презрительно фыркнула ведьма. — Тьфу, пакость какая. Ну-кась, свистун, — вскинув голову, старуха острым пронизывающим взглядом зыркнула в сторону шумящих серебристым переливом над избушкой крон, — отправляйся за этой дурехой да проследи, чтоб благополучно домой вернулась.
Ветер, радостно ухнув, стремительно слетел вниз, закружив у ног колдуньи веселым коловоротом, ласково поиграл с пестрыми лентами ее платья и, распугав летающих над подворьем мошек, помчался в зеленую чащу — догонять строптивую ученицу Урсулы.
ГЛАВА 2
Вайолет, выломав длинный прут
Уж на какие ухищрения ни шла Вайолет, как ни просила ведьму заговорить покровительницу луны, среброликую Дидалию, но старуха неуклонно отвечала, что небесным заступникам видней, и, стало быть, время Вайолет еще не пришло.
Не знала ведьма только одного: горячее желание девушки получить на полную луну звериное тело рохра продиктовано не симпатией к очередному оборотню, а ее безмерной любовью к братьям.
Доммэ и Кин дали ей обещание, что не войдут в Круг Жизни до тех пор, пока Вайолет не пройдет оборот, и если двойняшка Кин еще как минимум четыре лета мог не выбирать себе пару, то на старшего Доммэ в Вайтфолле уже поглядывали косо. Рослый да плечистый, русоволосый наследник короля Одра упрямо игнорировал знаки внимания первых красавиц королевства снежных рохров, и на добродушное ворчание матушки лишь тихо посмеивался да заговорщически подмигивал Вайолет.
С десяти лет каждую полную луну девушка с замиранием сердца ждала, что услышит наконец ее сумеречный зов, но время шло, а тело Вайолет не хотело меняться. И когда принцессе исполнилось пятнадцать, в приступе отчаяния она отправилась к лесной ведьме, которая, по слухам жителей Ривердола, была с покровителями Небесных Чертогов на короткой ноге.
Урсула, поставив Вайолет на камень стихий, долго ходила кругами, что-то бормоча себе под нос, жутковато потрясая своим деревянным посохом, а потом положила в ладонь перепуганной девушки белый, испещренный странными знаками кругляш.
Брать в руки вещь, принадлежащую ведьме, было страшно до почечных колик, вот только желание стать оборотнем было сильнее страха, и когда бляшка стала светиться серебристо-белым светом, Вайолет лишь закрыла глаза, мечтая о том, чтобы все поскорее закончилось. Но к великому разочарованию девушки, как оказалось, все только начиналось.
— Слезай, — каркнула Урсула спустя мгновенье. — Завтра опять придешь.
— Зачем? — боязливо съежилась Вайолет.
— Сама пришла за личиной псины. Я тебя не звала. Так что ж вопрошаешь теперича? Недостаточно одного раза, — устрашающе свела седые брови старуха и тюкнула по земле посохом. К его черенку из земли вдруг потянулись темные корни, и в тот же миг посох превратился в тоненькое деревце, увешанное всевозможными оберегами и амулетами.
— Хорошо, приду, — завороженно уставилась на деревце девушка. В Ривердоле поговаривали, что Урсула и мертвых поднимать может, но Вайолет всегда считала это пустыми слухами, а теперь, глядя на проросшую палку, больше не была так уверена в собственной правоте. Сильна была ведьма, а значит и дать могла Вайолет то, о чем она так мечтала.
— Так хвост лохматый хочешь получить, что в ведьмино логово не побоишься снова прийти? — теперь старуха разглядывала девушку с откровенным интересом.