Иллюзия пользователя. Урезание сознания в размерах
Шрифт:
Конечно, оно происходит — но мы этого не видим. Иллюзии — это особые случаи, которые говорят нам: любое видение и любое восприятие базируется на громадной массе решений, отсеивания и интерпретаций, которые происходят задолго до того, как мы начнем осознавать, что же мы воспринимаем.
Мы не воспринимаем мир как сырой материал. Когда наше сознание воспринимает мир, подсознательное отсеивание сенсорной информации уже интерпретировало все за нас.
То, что мы воспринимаем, принимает значение еще до того, как мы это осознаем.
Подобные иллюзии возникают не только вследствие устройства нашей нервной системы. Большую роль играют и культурные факторы. К примеру,
Один из примеров того, как отсеивается информация, когда человек смотрит на визуальные иллюстрации, появился на основе антропологического исследования. Темой его было восприятие образов народностью «ме-ен» в Эфиопии. Антропологи давали им картинку и просили сказать, что это такое. «Они ощупывали бумагу, нюхали ее, мяли и слушали, как она шуршит; они откусывали небольшие кусочки и жевали их, чтобы попробовать на вкус». Фигуры на бумаге не интересовали ме-ен, так как рисунки, с которыми они были знакомы, были нарисованы на ткани. (Когда ме-ен предлагали рисунки в западном стиле на ткани, у них были проблемы с восприятием того, что они должны были увидеть согласно нашим стандартам).
Антрополог Колин Тернбулл изучал пигмеев Конго, которые всю свою жизнь проводят в лесу и, следовательно, не имеют опыта оценки размеров тех предметов, которые находятся на большом расстоянии. Однажды Тернбулл вышел из леса вместе со своим проводником-пигмеем Кенге.
«Кенге взглянул на долину и стадо буйволов, которое паслось в нескольких милях. Он спросил меня, что это за насекомые, и я ответил — буйволы, размером в два раза больше, чем известные ему лесные буйволы. Он громко засмеялся и попросил меня не рассказывать больше таких глупых историй … Мы сели в машину и поехали туда, где паслись животные. Он наблюдал за тем, как они становились все больше и больше, и несмотря на то, что он, как и любой пигмей, отличался смелостью, он подвинулся, сел поближе ко мне и пробормотал, что это волшебство. Когда он понял, что это были настоящие буйволы, он больше не боялся. Но он все же не мог понять, почему же они раньше были такими маленькими и действительно ли сначала они были маленькими, а затем внезапно стали большими или это был просто какой-то обман».
У западных людей также могут возникать проблемы с восприятием западных картин, особенно если они маскируются под искусство.
Пабло Пикассо однажды получил такой вопрос от соседа по купе в поезде: почему он не рисует людей такими, «какие они есть на самом деле». Пикассо спросил этого человека, что тот имеет в виду. Человек вынул из бумажника фотографию своей жены и сказал: «Это моя жена». Пикассо тут же ответил: «А не слишком ли она маленькая и плоская?».
То, что мы видим — это не воспроизведение исходного материала. А что же тогда воспроизводится?
Цветное зрение обеспечивает нас интересными доказательствами. Как всем известно, пожарные машины красного цвета. Утром, днем и ночью. Все согласятся с тем, что пожарные машины имеют замечательный красный цвет и он остается таковым круглые сутки. В принципе такой же цвет у них и ночью, просто по ночам их мало кто видит.
Но свет не является одинаковым в течение дня. Утром и вечером свет заметно краснее, чем в полдень. Когда солнце
Тем не менее пожарные машины остаются одинаково красными в течение всего дня. Но свет, который наши глаза получают от этих машин, не одинаков. Это известно как цветовое постоянство: мы видим один и тот же цвет, несмотря на то, что информация, на которой строится наше цветовосприятие, меняется. И это исключительно целесообразно. Было бы очень непрактично, если бы пожарные машины в течение дня меняли свой цвет (и было бы еще более непрактичным, если бы так же поступал и ядовитый мухомор),
Цвета, которые мы видим, являются результатом компиляции, которая выполняется в мозгу. Электромагнитные лучи, поступающие к нам от объектов, сравниваются с теми, которые приходят от других частей ландшафта. Цвет объекта вычисляется на этом фоне. Это значит, что один и тот же объект будет иметь один и тот цвет, даже если информация, которую получает от объекта глаз, меняется: цветовое постоянство. Цвет скорее можно назвать свойством мозга, а не самого предмета.
Из цветов мы можем создавать зрительные иллюзии. К примеру, окрашенные тени, в которых смешиваются желтый и белый свет, создавая голубой. Или смешанные цвета, где красный и зеленый прожектор создают желтое пятно света. Если же мы добавим еще и синий прожектор, пятно будет белым.
Цвета — это результат вычисления: те цвета, которые мы видим, во внешнем мире не существуют. Они возникают только тогда, когда мы их видим. Если бы цвета, которые мы видим, были принадлежностью внешнего мира, мы не смогли бы видеть иллюзию окрашенных теней.
Целесообразность этого кроется в постоянстве: объект видится в одинаковом цвете независимо от освещенности. То, что мы воспринимаем, видя красную пожарную машину — это результат вычислений, в ходе которых мозг старается приписать то же восприятие тому же самому объекту, даже если информация, которую он получает, меняется.
Вычисления выполняются мозгом на базе информации от трех различных видов зрительных клеток. Каждый из них является лучшим в своей способности «видеть» световые волны определенной длины. Аналогичная система применяется в видеокамерах, которые регистрируют три различных цвета. Затем эти цвета комбинируются в телевизионную картинку. Но видеокамера не столь умела, как человек, и потому она сама не может определить, как выглядит ее окружение. Нам приходится сообщать видеокамере, какой сейчас свет. В противном случае возникают цветовые искажения. Такое часто можно видеть в теленовостях, когда у человека берут интервью возле окна. Если камера адаптировалась к искусственному свету в помещении, которое имеет желтый оттенок, дневной свет будет выглядеть слишком голубым. Если же камера настроена на дневной свет, электрический будет смотреться как очень желтый.
На практике эта проблема решается так: перед тем, как начать запись, камере показывается лист белой бумаги. Зная, как должен выглядеть белый свет, камера затем может «просчитать» освещение для данной ситуации.
Именно эту балансировку белого и выполняет человеческое зрение каждый раз, когда оно видит пожарную машину. Посмотрев на что-то, что должно быть белым, к примеру, дом, оно заранее определяет, как должен выглядеть белый цвет. Таким образом, наше зрение может скорректировать то, что в данном контексте крайне незначительными деталями: например, реальную композицию отраженного цвета, которую глаз получает от пожарной машины.