Иллюзия правды. Джокер
Шрифт:
С другой стороны от двери находилась кухня. Но кухня – это громко сказано. Из принадлежностей была лишь электрическая плитка, которая стояла на табуретке. Рядом – еще один стол, заваленный горой посуды, и навесной умывальник с ведром внизу.
Дом Бахти по сравнению с этим местом – особняк. А уж дом на Цара Душана и вовсе дворец. Только теперь София поняла, что жила в комфорте.
– Звать тебя как? – улыбнулась Злата.
– София, – отозвалась девушка, совсем не уверенная в том, что хочет здесь остаться. С другой стороны, ей нужно только где-то переночевать, днем она будет занята своими
– Ты можешь покинуть это место, когда захочешь. Мы тебя не держим. Просто знай, что здесь ты всегда найдешь помощь и защиту. И к тому же, – Злата снова вытерла руки о передник, – я хотела отвезти тебя кое к кому. А после этого решишь, останешься или посчитаешь нужным уйти.
Звучало заманчиво и очень интригующе. К кому хочет отвезти ее эта женщина? София согласно кивнула, и они обе спустились вниз.
Дальше Злата показала Софии фургоны цыганских семей и познакомила ее с жителями этого странного места. Цыгане в ответ даже улыбались. Дети подбегали поглазеть, смеялись и убегали прочь.
– Вы живете в фургонах, это довольно странно, – наконец произнесла София. – Наши цыгане живут в деревне. Вернее… жили… Они покинули ее после смерти моего мужа.
– Это колеса. – Злата остановилась и указала на один фургон. – Когда есть колеса, можно уехать в любое место и в любое время суток. Цыгане любят дорогу. Мы кочуем из города в город, но именно здесь, в Шкодере, мы живем уже неделю и пока не собираемся уезжать. Хотя… – Цыганка перевела взгляд вдаль и прищурилась от ярко светившего солнца. – Мы двигались в сторону моря. Там красиво и много туристов. А где туристы, там деньги.
– Я никогда не была на море, – задумчиво произнесла девушка. – Там красиво?
– Красиво! Там великолепные закаты и рассветы. И тебе следовало бы немного отдохнуть именно там…
– Но я не на отдых приехала!
– Но он бы не помешал… – Злата пошла дальше и указала на старую покосившуюся хижину. – Этот дом стоял здесь, когда мы приехали. Проходи за мной.
Женщина вошла, слегка склонив голову, а София пригнулась, чтобы не задеть головой дверной косяк. В нос ударил запах сырости и подгнивших досок. В помещении было темно: одно-единственное окно было занавешено серой тряпкой, и через него едва проникали солнечные лучи. Но этого оказалось достаточно, чтобы увидеть старушку, сидящую в старом прохудившемся кресле.
– Ида, я привела к тебе гостью. – Злата отошла в сторону, пропуская Софию вперед.
Теперь девушка могла лучше разглядеть женщину. Это была старушка лет восьмидесяти с торчащими из-под косынки седыми волосами, сплетенными в косички по бокам. Она сидела сгорбившись, опираясь на корявую палку. Мутные от старости глаза медленно блуждали по гостье, а потом остановились на лице Софии. Европейская внешность девушки ни капли не смутила старушку.
– Бабушка Ида у нас целительница, колдунья и гадалка. Она поможет справиться с твоей проблемой. – Злата кивнула на живот Софии, но та ничего не поняла. Ей не нужна гадалка, с нее достаточно предсказаний. Лучше уже не станет, а плохое знать не стоит.
– Вы ошиблись, – тут же начала тараторить София, –
Злата махнула рукой в сторону бабки и скрылась за дверью, а та встала и, ковыляя, подошла к девушке, впиваясь в нее черным взглядом:
– Он сам придет, – заговорила она, – тот человек, которого ты ищешь. Не ищи его сама, его невозможно найти.
– Сам придет? – Стало уже интересно. – Когда это случится?
– Скоро. Но тебе надо подумать о шраме. – Корявый палец бабки коснулся живота девушки, и даже через ткань София ощутила точечный разряд, но тут же списала это на усталость. – Лучше подумай об этом. Твой шрам навсегда, ты пережила много потерь и горя, но однажды ты скажешь спасибо Эве за то, что она привела тебя в наш табор. Ложись на кровать.
София замерла, не зная, что ей делать дальше: то ли сбежать отсюда, то ли лечь на кровать и отдать себя во власть безумной старухи. Вид ее, конечно, пугал. Бабушка Гюли хоть и была цыганкой-предсказательницей, но какой-то другой, добродушной. А эта пугала своим хмурым видом и пронзительным взглядом. На секунду девушке показалось, что бабка умеет читать мысли.
Старуха указала на кровать, небрежно застланную серым пледом, давая понять, что ждет. И София, словно находясь под гипнозом, присела на кровать и легла на спину. Зачем она это сделала, сама не знала. Ноги будто сами пошли, тело не слушалось.
Девушка ощутила на своем животе тепло от ладони и услышала до боли знакомую цыганскую речь. София закрыла глаза и стала прислушиваться к словам, пытаясь понять, о чем шепчет старуха. Но девушка не понимала, а быстрая речь успокаивала, тепло распространялось по всему телу. Она не поняла, как погрузилась в сон. Может быть, это и был гипноз, может, сказалась усталость, но София будто погрузилась в нирвану, где было спокойно и комфортно. Может быть, она умерла и теперь у нее есть шанс увидеть своего мужа? Любимого Анхеля, по которому так скучала…
Мысли покинули девушку, и София полностью отключилась. А очнувшись, испугалась, не понимая, где находится. Внезапно вспомнился Иво, как он приковал ее к кровати, и ощутила запах железа – это страх разлился по ее телу. Она крепко держалась за края кровати, боясь, что Иво ворвется в комнату, стащит на пол и выстрелит в живот! Испарина покрыла лицо девушки, София тяжело и часто задышала, коснулась одной рукой живота. Он был плоский… Она не беременная… А все остальное – это плод ее воображения, галлюцинации… Что она здесь делает?
Сознание постепенно прояснялось, воспоминания вернулись, и девушка пришла в себя. Она осознала, что находится в Албании, а когда в комнату зашла старуха, то вспомнила про табор и странные действия этой цыганки.
– Я принесла тебе воды, – пробубнила бабка, сунула в руки Софии чашку и уселась в кресло, – ты долго спала.
За окном и правда были сумерки, а с улицы доносилась музыка. Но не цыганская, нет, совсем другая. Мотивы были незнакомыми.
– В парке праздник, на вертелах жарят барашков, продают разное барахло. Люди расслабляются, гуляют. Праздники очень выгодны нам.