Иллюзия правды
Шрифт:
И хотя, также как и Грейнджер, Мариэтту Эджком удалось достаточно быстро вылечить и с ней все было в порядке, ситуация на этом не закончилась.
Вечером мы все собрались в Большом Зале на ужин. Герми уже дней десять, как выписали, и она находилась среди нас.
А вот за преподавательским столом сегодня на два человека больше, чем обычно. И хотя я догадывался, кто один из новичков, но все же ждал официального объяснения Дамблдора. И оно последовало.
– Прошу минутку внимания, - Директор Хогвартса поднялся с грустной улыбкой. – В связи с последними событиями, с целью обеспечения
Все затихли и с интересом ждали продолжения.
– С этой целью, с нынешнего дня в Хогвартсе будут постоянно находиться два представителя Аврората.
– Дамблдор обернулся назад и сделал красивый, плавный жест рукой. – Прошу знакомиться, руководитель расследования, Кингсли Бруствер.
За столом поднялся высокий, чернокожий маг в мантии синего цвета и шапочке, похожей на тюбетейку. Взгляд его черных глаз был внимательным и оценивающим – так смотрит стрелок, перед тем, как выпустить стрелу.
Под жидкие хлопки Бруствер изобразил полупоклон, но ничего не сказал и сел на место.
– Его помощник Роберт Уильямсон – продолжил Дамблдор.
За столом поднялся второй мракоборец - худощавый, с широкими плечами, одетый в бордовую мантию, и с длинными светлыми волосами, собранными в пучок. Взгляд его серых глаз был таким же холодным и оценивающим, как и Бруствера. Уильмсон постоял несколько секунд, криво ухмыльнулся (ему вообще не хлопали) и сел на место.
– Эти два достойных господина будут оберегать Хогвартс и параллельно проводить свое расследование, - закончил Дамблдор. Вид у него невеселый – он словно показывал, что не рад мракоборцам, но ради блага учеников вынужден идти на такой шаг. Впрочем, с его лица не сходило уже знакомое выражение всеведенья, словно то, что когда-то ему придется представлять в Хоге мракоборцев, он предвидел еще лет десять назад. – А теперь настало время насладиться ужином!
– Ничего себе! – Драко толкнул меня в бок. – Ты слышал? Я вообще про такое только читал, чтобы Хог охраняли мракоборцы.
– Они нам помогут, - уверенно заметила Грейнджер, делая бутерброд из ветчины и шпината.
– Угу, - я задумчиво кивнул.
То, что события пошли по новому руслу, я уже понял две недели назад – при происшествие с Герми. Но что мне известно про этих мракоборцев?
Кингсли Бруствер из старинной семьи, упоминающейся в знаменитом списке «Двадцать восемь чистокровных семей Британии», изданном в тридцатые годы двадцатого века. Но он сам чернокожий, значит кто-то из родителей «подгулял» на стороне. Сомневаюсь, что шестьдесят лет назад в консервативной Англии признали бы Брустверов чистокровными, будь они с негритянской кровью.
Сейчас 1992 год, а не 2016, и толерантность еще не захватила Англию. Значит и у Кингсли не все идеально и хорошо по жизни. Бруствер фамилия старая, но из-за «погулявших» на стороне родителей Древние Рода не очень хорошо к нему относятся. Для них он, скорее всего, Предатель Крови. Как и семья Уизли. Рискну предположить, именно на этой теме добрый Дамблдор подтянул его к себе, как и остальных «обиженных и угнетенных».
Бруствер,
Впрочем, мне плевать на все эти детали в отношении Кингсли. Людей надо оценивать и воспринимать по иным признакам и качествам. Главное другое, он – человек Дамблдора. И это решает всё.
Что я знаю про второго, Роберта Уильямсона? Вообще ничего не знаю, даже имени такого не слышал. Но если следовать логике, и главой расследования сделали человека Дамблдора, то и Уильямсон должен быть если и не из числа почитателей Директора, то, как минимум, «сочувствующий» и ему и его взглядам.
Что это для меня меняет? Пока, наверное, ничего. Они ищут преступника, вот пусть и ищут. Меня их деятельность интересует лишь в разрезе отмщения за нападение на Герми. Вот и все. Значит, для меня в глобальном плане ничего не поменялось.
– А они разные, - мои размышления прервали слова Луны Лавгуд. Девочка со своим обычным, безмятежным видом смотрела на мракоборцев.
Часть когтевранцев засмеялась. Все уже привыкли, что Луна постоянно выдает такие и похожие «сенсации».
– Конечно, разные, - хрюкнул в тарелку Энтони Голдштейн. – Один черный, другой белый. У одного синяя мантия, у второго бордовая. Тут и дураку все ясно. Лавгуд, ты долго думала, прежде чем это сообразить? – и засмеялся громко, в голос, предлагая остальным присоединиться к смеху.
– Замолчи-ка лучше, Голдштейн, - я задержал взгляд на парне, и он не сразу, но прекратил веселье, что-то буркнул под нос о том, что я много на себя беру, но вроде замолчал и принялся за еду.
В общем, я медленно, но верно начинал прививать Когтеврану (пока лишь младшим курсам) мысль, что насмехаться над Луной не самая лучшая идея, и вообще, лично я – против.
Первый, второй и частично третий курс уже начинали проникаться этой идеей. На старшекурсников я, естественно, воздействовать пока не мог. Но они и сами не сильно вникали в дела «мелюзги».
Тем более, я, в силу возраста, видел то, что не замечали другие ученики. Под вроде бы странными замечаниями и рассуждениями Луны, практически всегда оказывался очень глубокий и необычный смысл. Девочка видела суть, вот только объясняла это плохо, а точнее ей было не так уж и важно, понимают ее или нет. Поэтому на нее так и смотрели, и воспринимали как чудную и странную.
После ужина я, Герми и Драко подошли к Луне. И пока мы все вместе шли в гостиную, я пытался выведать у нее, что она имела ввиду.
– Ну, они же совсем не похожи друг на друга, - еще раз попыталась объяснить мне Лавгуд очевидные для нее вещи.
Герми фыркнула – первокурсница выводила ее из себя.
– Это я понял, Луна. А конкретно, что можешь сказать?
– Мне кажется, они не очень-то ладят между собой, - Лавгуд потерла ладошкой лоб. – И еще, у них как будто разные цели…. Понятно, Гарри?