Иллюзия риска
Шрифт:
Сознание Данила окунулось в вязкий кисель. Арканов не воспринимал никакой информации извне. Все, что контролировал его мозг – короткие удары по телу противника. Удары сыпались градом по самым уязвимым местам. Противник не сопротивлялся, но это не останавливало Данила. Ничто не могло утолить жажду крови. Компенсировать боль, сковавшую все его эмоции и чувства.
Он потерял счет минутам, отведенным для разговора. Он не слышал, как распахнулись двери, и в помещение ворвались охранники, а следом вошел и новый совладелец «Аркады». Он был глух ко всему. И только хруст костей звучал в его ушах.
24
–
Парни попытались оттащить Арканова от брата, но не вышло. Пацан словно обезумел, вырвался и вновь добрался до жертвы.
На помощь пришел Степан. Ажур, размахнувшись, вырубил парня прямым ударом.
– Упс, - пробормотал Ажуров, глядя на Данила, осевшего в кресло у стены.
– Этого убрать! – мотнул головой Бес на Анатолия. – А этому доктора. Кажется, ты, Степа, сломал парню челюсть.
– Да я нечаянно, - оправдался Ажуров. – Само как-то получилось. И потом, может быть, обойдется? И там не перелом? Ну, отделается парой синяков? Не?
– Сомневаюсь, Ажур, - посмеивался Бек, набирая номер «скорой помощи». – Но с другой стороны: ты ведь стареешь, удар у тебя уже не тот, что прежде.
– Вот сейчас и проверим, - насупился Степан, с угрозой в голосе шагнув к Беку.
– Шучу! – вскинул руку Бек, жестом признавая поражение.
– Шутник, елки-палки, - пробормотал Ажуров, возвращаясь к Данилу, который медленно приходил в сознание. Признаться, Степан немного, самую малость, переживал за здоровье пацана. Ведь Ядвига Петровна ему, Степану, сгрызет всю печень за своего друга детства.
25
Дан сидел в машине, откинув голову назад. В мозгах все еще была каша, которая вызывала полнейший дисбаланс организма.
После удара Ажурова, кажется, мозговые винтики сдвинулись со своих мест, обнажив и оставив без защиты участки, отвечающие за эмоции.
Врач «скорой», который осмотрел его еще в здании «АркадыПлюс», диагностировал ушиб, настоятельно рекомендовал сделать рентген челюсти, а лучше МРТ всей головы. Но Данил молчал, отказавшись от медицинской помощи.
Что общего у той боли, терзавшей его душу, и той, что коснулась тела?
Была бы таблетка от душевных терзаний, или та, что способна вернуть прошлое, он бы с радостью принял две, а то и всю упаковку. Пусть бы эти лекарства и стоили целое состояние. Плевать. Купил бы и сожрал горсть.
Горькая ухмылка скользнула по ноющей челюсти. Эгоист он. Всегда был им. Эгоистичный ублюдок, не заботящийся о других.
Главной заботой всех представителей семейства Аркановых всегда было собственное благополучие. Захотел – взял. Не понравилось – бросил.
Так учил отец, так и жил Данил. Об Анатолии он предпочитал гнать любые мысли. Нет у него брата. Больше нет.
И сейчас его эгоизм бьет наотмашь со всего маха, бьет по самым болевым точкам.
В темноте салона минуты тянулись медленно. Но ни одну из них Данил не хотел бы торопить. Точно мазохист – растягивал и смаковал удовольствие. И загрыз бы любого, кто потревожил бы его сейчас.
Машины Арканов припарковал в нескольких метрах от огромного окна-витрины. Кажется, все, что
Новые диваны, новые столы. Прежнее название, но новая вывеска над входом.
Прежняя Емельяна, но ставшая новой, другой, незнакомой.
Со своего места Арканов видел, как она сидела за угловым столиком, что-то писала, изредка делала несколько глотков подряд из круглой чашки, заправляла выпавшие пряди волос за ухо и вновь возвращалась к своим записям.
Ее фигура была все такой же идеальной. А могла бы быть другой. За прошедшие полных семь месяцев его малыш изменил бы фигурку Емельки до неузнаваемости.
Захотелось вернуться в свой бывший кабинет и выбить последнее дыхание из тела Толика. Но Дан, не двигаясь, сидел и смотрел на фигурку девчонки, которую умудрился растоптать.
И какие бы причины он не приводил, чем бы ни оправдывался, не простит он себя. Никогда. Бросил, отказался, не смог уберечь, защитить от своей семьи.
Передняя пассажирская дверь распахнулась, и место около Данила занял Сергей.
– Мне нужно устроиться на работу туда, - без приветствия пробормотал Арканов. Он не сводил взгляда с Емели, наблюдал, как она держит подаренный ей букет двумя руками, как мило беседует со своим охранником, одевается, выходит на улицу, садится в припаркованную почти у входа машину.
– Нет, я, разумеется, замолвлю за тебя словечко перед администрацией, - хмыкнул Сибирин. – Но, Даня, думаю, это нереально. Емельяна Степановна не одобрит твоей кандидатуры. Говоря иначе, Арканов, она пошлет меня, тебя и всех кругом.
– Она потеряла ребенка, - вдруг тихо проговорил Данил. – Потеряла. А ты не сказал мне ничего.
– И что бы ты сделал? Сорвался бы сюда? Чем бы ты помог? Нервный срыв бы спровоцировал? Похерил бы весь свой идеальный супер-план возмездия? Подставил бы Беса? Что именно, Даня? – холодно говорил Сергей, вынимая сигареты из кармана. – Ты бы ничего не сделал. Она справилась, сама справилась, никому не говоря. Сильная девочка. А ты, Даня, хоть и друг мне, но придурок и слабак. Будь у меня такая девочка, я бы землю грыз, а не отдал бы. И точно не ровнял бы ее с мусором, пусть хоть тысячу раз считал, что так для нее будет лучше. Ни хрена не лучше. И пока я не наговорил своему другу всего, что я о нем думаю, пройдусь.
Сибирин хлопнул дверью автомобиля, оставляя Арканова в темном салоне. Поймав попутку, Сергей поехал домой. Он хотел выпить чего-нибудь крепкого и уснуть. А не заниматься психоанализом поступков Арканова и поиском выхода из того дерьма, куда Даня сам же себя и загнал. Взрослый он уже мальчик, сам разберется.
26
У Емели с самого утра все валилось из рук. За завтраком разбилась чашка о белоснежную плитку, и, собирая осколки, девушка один из них случайно вогнала в пальцы. Когда рылась в аптечке в поисках бинта или пластыря, рассыпала все содержимое по полу в ванной. Когда одевалась – выпачкала мягкий бежевый свитер в крови, а пятно заметила только в машине, по пути на работу. Переодеться уже было не во что, а на обратную дорогу домой – времени не осталось. Ровно на десять была назначена встреча с начинающей группой музыкантов, которых Ажурова собиралась нанять для выступления на вечеринке, запланированной в последний выходной перед праздниками.