Иллюзия

Кадацкий Андрей

– Делом они еще не занимались. – Обернулась фривольно возлежащая матрона с высоко задранной юбкой. На подтянутом лице с прогалинами серо-зеленых глаз, сардельным носом и бантиками губ царила уверенность и показное равнодушие женщины, видавшей виды.

Опытному глазу девственность видна сразу. Подруги залились скабрезным смехом, точно угадав несовершеннолетие футболистов.

– Посмотрите, какие крепкие ножки, наверно, выше тоже крепкое. – Разведенка мечтательно закатила глазки, вызвав новый приступ хохота.

Ребята

поджали губы. Женщины явно заигрывали, но опыт общения с дамами постарше отсутствовал.

– Бьет Роберто Баджо. – Забаровский ушел на угол воображаемой штрафной, подальше от пикника.

Суть игры проста: пробивалось пять ударов по полукругу. Голы шли в зачет команде Руслана. Менялись, и Глеб забитыми мячами окончательно формировал счет в таблоидной тетради.

– Роберто, Роберто, – перешушукивались подружки. Парни явились бесплатным представлением и объектом насмешек. Дамы забыли о детях, умчавшихся за перила вдользаборной аллеи.

Присутствие веселушек раздражало Забаровского. Он со злости пробил левой – специально тренировал, не желая прослыть «одноногим». Кожаный шар звонко врезался в дальнюю крестовину и срикошетил в ворота. Глеб не шелохнулся.

– Отличный удар, – сдержанно восхитился Малышев.

– У итальянца других не бывает. – Руслан подмигнул товарищу, скрывая удивление.

Роберто Баджо – единственный футболист «Ювентуса», оставленный себе, несмотря на постоянные уговоры продать. Бьющий передвинул мяч ближе к центру.

– Жулио Сезар.

Забаровский считал: штрафные и пенальти должны бить исключительно нападающие и атакующие хавы, привыкшие забивать голы. Современные защитники умеют лишь выносить мяч куда подальше. Реальный Жулио Сезар поставил крест на надеждах бразильцев вновь стать чемпионами мира, пробив в штангу на мундиале восемьдесят шестого года в послематчевых пенальти с французами. Но Руслан ценил этого защитника, всегда ставил в состав, как и Андреса Эскобара.

– Чем тебе так нравится колумбиец? – недоумевал Глеб.

– Цепкий защитник, уверенная игра, достойное поведение.

– А фамилия… наркокартельная.

– Ну и что? Может, в Колумбии Эскобар, все равно, что у нас Иванов.

«Жулио Сезар» пробил с правой, кроссовок зацепил газон, вырвав клок дерна. Мяч лягушкой запрыгал по траве.

– Ну, что ж ты так слабо, Роберто? – посочувствовала толстушка.

– Отстаньте! – выплеснул досаду Забаровский.

– О-о, какой агрессивный, ураган просто! Интересно, во всем ли? – Разведенка прикрыла смеющийся рот.

– Хочешь проверить?!

– Хочу! – Большая грудь с готовностью подалась вперед.

«Ювентусец» взял мяч и установил по центру. Связываться с бабами – себя не уважать. Жаль, на «пушку» не повелись, уже б отвязались.

– Клаудио Каниджа! – провозгласил Забаровский аргентинца, недавно перешедшего за символическую плату из руслановой «Ромы» в русланов «Ювентус».

– Теперь

Клаудио. А Роберто куда делся? – Все смешило подруг, ко всему цеплялись.

Плотный удар. Траектория в девятку. Вратарь «Барселоны» в отчаянном прыжке перевел за ворота.

– Молодец, розовощекий! – Толстушка переключилась на Малышева, обидевшись на «отстаньте».

– Ничего, ничего, сейчас мой Роберто забьет! – подбодрила разведенка.

Женщины негласно определились с предпочтениями, лишь матрона взирала на происходящее с высоты безучастности.

Глеб сбегал за мячом и вернул приятелю. Руслан слегка сместился к кумушкам, испытывая нервозность от вынужденного соседства.

– Анди Меллер!

Немец слыл мастером штрафных. «Субисаррета» пропустил.

– Два-ноль, – констатировал «ювентусец», неохотно приближаясь к «болельщицам» для пробития последнего удара.

Веселушки поутихли, перешептывались с короткими смешками, обсуждали юниорский вид сзади. Оценивающие взгляды иглами нервозности вонзались в спину. Юношеская наглость сменилась мальчишеской робостью.

– Бебето, – буркнул Руслан.

– Бебета! – в один голос вскрикнули дамы и покатились со смеху. Колокольчиком звенела толстенькая, с хрипотцой большегрудая.

Забаровский сжал зубы, быстро пробил прямо в руки голкиперу, и бегом к воротам – меняться. Липкие перчатки с трудом слезали с ладоней Малышева. Руслан, помогая, буквально сдирал потные тряпицы. Глеб сохранял внешнее спокойствие, просто плыл по течению, подчиняясь обстоятельствам. Перчатки поддались агрессивному напору, затрещали, натягиваясь до запястья вратаря «Старой Сеньоры».

– Совсем нас не хотят замечать, – сокрушенно вздохнула толстушка. – Давайте выпьем, что ли?

Белые стаканчики подставились под струйки красной жидкости. У противоположных ворот грянул громоподобный хохот, собравший взгляды присутствующих. Чиркая асфальт, мимо промчалась легкоатлетка, намотав очередной круг. Глеб добрел до точки «Баджо». Удар получился слабым, мяч стал легкой добычей «Перуцци», второй и третий аналогично.

– Кто у меня там бьет? – Малышев сместился на левый фланг.

– Ромарио, – процедил Забаровский, отошедший от стычки с отдыхающими, но ожидая новой порции нахальной «заботы».

Глеб пробил пыром. Руслан отбил кулаками. Мяч взмыл вверх. Друзья с ужасом следили за падающим снарядом. Шар плюхнулся на плед, роняя обелиск вина, переворачивая тарелки с остатками закуски. Малышев отшатнулся в сторону, будто ожидая смачного хука от крепких дам. Забаровский сжал зубы, вытаращил глаза. Беда – разворошили успокоившийся «улей». Женщины заохали, восстанавливая порядок. Матрона схватила мяч, гневно развернулась в сторону горе-футболистов, готовя «гром и молнии» на головы ребят. Но, увидев испуганные лица, смягчилась – на чуть приоткрытых губках заиграло высокомерие.