Им придется умереть
Шрифт:
Время от времени фирма бралась за дела об изнасиловании, или тяжких телесных повреждениях, или убийстве, но ее хлебом насущным была бесконечная вереница нетрезвых водителей, мелких наркоторговцев, магазинных воров, проституток, грабителей, домушников, обвиняемых в домашнем насилии или сексуальных домогательствах, дебоширов в пабах и прочей шантрапы и отбросов преступного мира, на извечную борьбу с которыми полиции едва хватало сил.
Теренс Гриди был невысоким, аккуратного вида, исключительно вежливым человеком пятидесяти пяти лет, который с пониманием относился к каждому клиенту. Он всегда успокаивал их, каким бы безнадежным, по его мнению, ни
Окружающим Гриди казался настоящим семьянином с небольшими амбициями, наивысшим карьерным достижением которого было то, что он избавил от тюремного заключения наркомана, обвиняемого в краже туалетных принадлежностей стоимостью в тридцать фунтов из круглосуточной аптеки. Хороший муж и заботливый отец, куратор школы и щедрый благотворитель, Теренс Гриди был из тех людей, которых никогда не заметишь в многолюдном зале – и не только из-за невысокого роста. Он выглядел точь-в-точь как человек, который всегда оставался в тени, и его идеально описывали слова Уинстона Черчилля: «Он скромный человек, и у него есть для этого все основания».
«Жаден до дел, но не до денег», – неустанно повторял юрист, сообщая случайным клиентам о расценках. За его столом на стене висел девиз в рамке: «НИКТО НЕ СТАЛ БОГАЧЕ, ОТПРАВИВШИСЬ В ТЮРЬМУ».
Теренс Гриди мог бы добавить, что никому не удалось разбогатеть, оказывая правовую поддержку на льготных условиях, но, похоже, дело приносило приличный доход. Симпатичный дом с четырьмя спальнями в престижном районе Хова, с ухоженным садом – благодаря таланту его жены, – и недвижимость в Девоне в совместном владении. Они ездили на хороших машинах, всегда последней модели, но не позволяли себе ничего лишнего. Единственной вещью, которую хоть как-то можно было назвать броской, была его гордость – винтажные часы «Ролекс субмаринер». Но так как возраст часов перевалил за шестой десяток, никому, кроме настоящих коллекционеров, они не казались чем-то особенным.
Жена Барбара продала свой небольшой питомник орхидей и теперь часто оценивала цветы на конкурсах орхидей, в том числе за границей. Все оставшееся свободное время она подрабатывала хореографом в местном любительском театре.
Трое детей окончили частные школы и сделали карьеру. Старший сын, Дин, был успешным бухгалтером – трудился в фирме в центре Лондона и женился на коллеге, которая вскоре должна была произвести на свет первого внука Гриди. Обе дочери работали по соседству: одна – ипотечным брокером, другая – в благотворительной организации по борьбе с домашним насилием.
После ареста мужа Барбара Гриди рассказывала всем, что ни малейшего понятия не имела обо всех преступлениях, в которых его обвиняли, и просто не хотела – не могла – в это поверить. Произошла большая ошибка, они взяли не того человека. Совершенно не того. Однозначно.
11
29 ноября, четверг
– «Французский связной»? – произнес в трубку инспектор Гленн Брэнсон, сидя за столом в пустом кабинете отдела по расследованию особо тяжких преступлений в Управлении
– «Французский связной»? – отозвался Рой Грейс, слегка раздраженный, что телефонный звонок прервал его обычную разминку ранним утром.
Пробежав пять миль, он остановился посреди площадки неподалеку от своего коттеджа, чтобы сделать растяжку. Хамфри, собака, которую он взял из приюта, метис лабрадора, бегал вокруг, усердно обнюхивая землю и что-то выискивая – вероятно, кролика.
Грейс взял отгул – это с ним нечасто случалось, – потому что ему предстояло провести бoльшую часть выходных на работе. В пятницу и субботу вечером планировалась крупная операция под его руководством: задержание и обыск подозрительных лиц на юго-востоке Лондона. Он был рад для разнообразия провести время дома, не думая о делах.
Гленн Брэнсон и некоторые сотрудники отдела по расследованию особо тяжких преступлений работали с региональным подразделением по борьбе с тяжкими преступлениями и организованной преступностью (РПТОП) над делом о контрабанде наркотиков в «феррари»; перевозчика поймали с поличным на этой неделе в Нью-Хейвене. Гленн был назначен старшим следователем, возглавив межведомственную команду, поскольку РПТОП одновременно расследовало несколько важных преступлений.
– Не совсем понял, Гленн, имеешь в виду, что «феррари» тоже привезли из Дьепа?
– Ну дык! Ты же помнишь этот фильм? Там тоже был ретроавтомобиль!
– Что-то припоминаю.
– Ой, да с твоей памятью пора уже в дом престарелых, кашу хлебать – этим ведь кормят, когда уже жевать не можешь?
– Ах ты, поганец! «Французский связной»?
– С Джином Хэкменом и Роем Шайдером.
– С тем, который еще шерифа играл в «Челюстях»?
– Вот-вот, теплее.
– Ага, смутно припоминаю. «Французский связной» – это там в начале Джин Хэкмен лежит в кровати с девицей в наручниках?
– Эту сцену ты, конечно, помнишь. Но я-то о другом, о машине, «линкольн-континенталь», которую тот злодей, Фернандо Рей, привез в Нью-Йорк из Марселя.
Брэнсон помедлил, чтобы кивнуть коллегам, собравшимся в кабинете на утреннюю летучку, которая должна была начаться с минуты на минуту.
– Джин Хэкмен взвесил машину и понял, что что-то нечисто: она оказалась тяжелее, чем весит настоящий «линкольн».
– Точно, да! Теперь вспомнил, хороший фильм!
– Отличный. Ну, в общем, именно так сотрудник Пограничной службы и спалил «феррари»: тот весил больше, чем следовало.
– Неудивительно, с наркотой класса А на шесть миллионов фунтов.
– Кокаин высшего сорта.
– А мне за наводку спасибо не скажут?
– Ну конечно, раз ты так любезно попросил.
– Ой, иди в задницу! Как расследование продвигается?
– Медленно, наш курьер что-то неразговорчив.
– Тот, которого поймали?
– Ага. Зовут Майкл Старр. На всех допросах воздержался от комментариев. Пока что «феррари» – это автомобиль-призрак, который доставили для какой-то подозрительной фирмы. В этой «ЛГ Классикс», похоже, нет официальной структуры управления. Опросили всех сотрудников: механика, который там работает на полную ставку, и двоих техников, занятых частично. Изъяли компьютеры и телефоны компании. Она принадлежит панамскому офшору с подставным директором и руководителем, якобы гражданином Швейцарии, Германом Перреном; пока что единственный человек с таким именем, которого нам удалось обнаружить, погиб в результате несчастного случая при восхождении на Маттерхорн почти тридцать лет назад.