Им равных нет
Шрифт:
Трое похожих друг на друга молодчиков в белых рубашках навыпуск, широких серых брюках и мусульманских шапочках, подпрыгивая и повизгивая, расстелили на асфальте перед памятником Ленину российский флаг, полили его из заранее приготовленной бутылки бензином и подожгли, вызвав бурю восторга.
Напоминающий бурого медведя старший лейтенант милиции из группы немедленного реагирования городского УВД отдал короткий приказ. И постовые, прикрывавшие площадь со стороны гостиницы, ринулись в центр этого праздника жизни, пытаясь извлечь из толпы зачинщиков. Милиционеров встретили крепкие ребята, в руках которых как по волшебству
Между тем часть толпы снова двинулась к зданию мэрии. И этот порыв сотрудники отбили.
Полноватый, в годах, седой майор – начальник общественной безопасности городского УВД, за годы службы в спокойном городе не привыкший к таким экстремальным оборотам, срывающимся от волнения голосом орал в мегафон:
– Вы нарушаете общественный порядок! Разойдитесь! В случае продолжения беспорядков будут применены спецсредства!!!
У мэра заныло сердце. Он уже понял, что сегодняшний день в его жизни черен, как самые черные чернила…
А потом началась долгожданная цепная реакция, и все взорвалось… Митинг окончательно трансформировался в агрессивную монолитную толпу, а это такой зверь, который живет по своему разумению. Человек в толпе перестает принадлежать себе, он становится частичкой огромного организма. Его мысли и чувства подчинены жизнедеятельности этого монстра – злобного, склонного к разрушению.
И толпа пошла в разнос. Сила на силу. Она навалилась на цепочку сотрудников милиции и смяла ее. Хлынула по ступеням здания мэрии. Остававшиеся на ногах милиционеры забаррикадировались за мощными дубовыми, окованными медью и сталью дверями, но это вопрос времени – толпа найдет способ их высадить.
Воздух рассекали летящие камни, куски арматур. Слышался звон осыпающихся стекол – на первом этаже мэрии в пять минут не осталось ни одного неразбитого окна. Около суда завязалась ожесточенная драка милиции и демонстрантов. На асфальт хлынула кровь. Повалились раненые люди. Дух разрушения витал над площадью, намечая все новые жертвы. Теперь насилие невозможно было остановить. Призыв милицейского мегафона соблюдать порядок только раззадоривал вкусившее сладость разрушения чудовище…
Мэр с ужасом осознавал, что ситуация вышла из-под контроля. Что дальше? Альтернатива простая. Или разгром административных зданий, поджоги, избиения, а то и убийства засевших в мэрии работников и линчевание самого мэра. Или применение оружия, потому что спецсредствами, слезогонкой, щитами, резиновыми пулями толпу уже не остановить. Полный крах. Куда ни кинь – везде клин!
Тут в какофонию звуков ворвался рев моторов, а затем впечатался четкий, военный ритм. Бой боевого тамтама или полкового барабана. Угрожающий, продирающий до костей стук. Это стучали резиновые дубинки о плексигласовые щиты.
В хаосе появилась организованная сила. С двух сторон к площади подъехали омоновский темно-зеленый автобус и два «Урала». На асфальт выпрыгивали фигуры в бронниках, в касках, со щитами, заученно выстраивались в шеренгу, образовывая ровный строй. И начинали колотить дубинками о щиты, как когда-то легионеры Рима били о щиты короткими мечами, идя
Местные милиционеры, держащиеся из последних сил, заметно повеселели.
Но рано радовались. В местных патрульных полетели бутылки с зажигательной смесью. Одна разбилась о милицейский «уазик» и вспыхнула. Машина весело запылала. Демонстранты заблаговременно заготовили по старому рецепту времен Великой Отечественной войны коктейли Молотова – стеклянные бутылки с горючей жидкостью, которыми в отсутствие противотанкового оружия советские солдаты успешно жгли немецкие танки и бронетранспортеры.
Мэр прекрасно видел, что происходит жестокая, масштабная провокация. И ждал чего-то еще похуже коктейля Молотова и массовых драк.
И надо же такому случиться в его родном городе!!! Где он ощущал себя хозяином уже десять лет!
Мэр вдруг почувствовал какое-то ледяное дуновение. И тревожно пробежал глазами по площади, которая из его окна была видна как на ладони. Ему на миг показалось, что в одном из окон гостиницы мелькнул силуэт с видеокамерой…
– К вам Романов, – послышался из динамика аппарата внутренней связи нервный голос секретарши, которая, несмотря на панический страх перед происходящим, стойко держалась на своем посту.
– Зови, – произнес мэр как-то обреченно.
В кабинет зашел легкой походкой начальник городского отдела Агентства Федеральной безопасности – в чистеньком костюме, весь компактный, изящный, похожий на потомственного дипломата. На его лице застыла кривая ироническая усмешка, что свидетельствовало о крайне дурном расположении духа.
– Смотри, – мэр подозвал его к окну и ткнул в сторону гостиницы «Долгопольск центральная», в окне которой опять возник силуэт. – Снимает кто-то на камеру. Не твои?
– Ух ты. А у нас гости, – подполковник взял мобилу и прозвонил: – Саша. Присмотрись. С гостиницы съемка идет…
Мэр махнул рукой в сторону площади:
– Ты мне скажи, что эти подонки творят?!
– Отрабатывают деньги, – спокойно произнес начальник отдела АФБ.
– Деньги отрабатывают, да!!!
– Думаю, немалые…
– А ваша контора собирается отрабатывать деньги, которые ей платят? Вы что, не знали, что в моем городе они будут отрабатывать какие-то там деньги?! Что вы вообще знаете, внуки Дзержинского?
– Мы много чего знаем, Семен Николаевич…
– Только не то, что нужно, – ярость схлынула так же быстро, как и накатила. Оставила после себя тяжесть на душе и ожидание большой беды.
– Не бойся, Семен Николаевич, – примирительно произнес начальник отдела АФБ. – Сейчас ОМОН возьмет ситуацию под контроль. Найдем зачинщиков. И все станет ясно. Как божий день…
– Ты ее возьми сначала под контроль…
Между тем внизу под стук дубинок о щиты и рев толпы, перешагивая через тела и очаги огня, ОМОН неторопливо, но мощно двигался вперед, проводя операцию вытеснения. Блокировать такую толпу и проводить в ней задержания, фильтрацию – чистое безумие. Единственный выход – вытеснить, рассеять, а потом мобильными милицейскими группами организовать задержание активных участников и зачинщиков беспорядков. Толпа, утрачивающая свое единство, получающая отпор, быстро превращается из агрессивного монстра в трусливого зайца, погибает, распадается на части. И с теми частичками, которые вновь обрели свободу воли, уже можно работать.