Имена мертвых
Шрифт:
Какой-то терминадо врывается в коридор, затравленно озираясь, автомат наготове; на детей он не обращает внимания — ждет кого-то.
Появляется Железный.
Терминадо не успевает ничего сделать — Железный длинной очередью с пояса рвет его пополам; потом отбрасывает спаренный магазин и вставляет новый. Осматривается — дети залегли вдоль стены, кто-то всхлипывает — страшно!
«За мной, сзади», — говорит он.
Он идет, словно танк; дети укрываются за его спиной. Свинцовая струя из руки Железного сметает еще двоих, едва появившихся наверху, на площадке у двери.
На выходе он заряжает нижний ствол гранатой.
«Ложиться.
Ружье его рявкает, джип на другом конце двора взлетает на воздух; кто за ним прятался — тоже.
У залегшей на лестнице Аны-Марии перед глазами стоит увиденный на миг задний двор Васта Алегре — поле боя. Эта картина навсегда въедается в ее память.
И потом ей в кошмарных снах долго является Железный, и Ана-Мария уже не может вспомнить, наяву или во сне видела она, как из щелей между пластинами его брони медленно вытекает алая кровь, шипя и дымясь, будто кислота.
*
— Их было двое в защитных костюмах, а терминадос — человек двадцать пять; тех сбило с толку, что противников всего-то два, вот они и подумали, что мигом их сомнут, и все на двор сбежались, а от Железного все отлетало — прямо с искрами от брони отлетало. И он шел вразвалочку, не прячась, прямо на пули, только шатало его, а стрелял он так, что от терминадос — ты не поверишь! — брызги летели. Они, наверное, вышли с крыльца, там кругом мертвые лежали, а другие Попрятались и огрызались из-за углов, а Железный углы сносил гранатами. Гараж уже горел, и баки у машин взрывались; вот где ад был! Представляешь, все горит, дым на полнеба, мне уши заложило, и только вижу — он идет через трупы, берет огонь на себя, и откуда по нему стукнут — он туда гранату. А с другой стороны двора, ближе к дому полковника, ему Второй помогал. Это был уже конец.
*
Они сходятся; Железный отдергивает гранатный ствол вперед, стреляная гильза со звоном падает ему под ноги. Второй — он не в серо-чугунных, а в легких, пыльного цвета латах, с ранцем — поправляет на боку лентопровод пулемета.
Они быстро грворят на чужом языке.
Ана-Мария с опаской высовывается из двери — Второй тотчас вскидывает на нее свою страшную четырехстволку, стволы щелкают, поворачиваясь на оси. Железный сдерживает его, говорит что-то.
А вон и Третий! сколько же их налетело на Васта Алегре? Третий, с винтовкой, в каске и жилете из квадратных щитков, выскакивает из-за пылающего гаража и машет им рукой.
«Ну, как?» — спрашивает Второй на испанском.
«О’к! — улыбается Третий. — Еще прочешем вокруг на вездеходе, минируем все и уходим».
«Вертолет в порядке?»
«Готов, ждет. Я заблокировал хвостовой ротор, — Третий подходит. — А это кто?»
«Дети какие-то. Сидели под замком внизу. Спроси — кто они?»
Третий садится у двери на корточки, ставит винтовку к стене, сдвигает каску на затылок. Лицо у него горячее, злое, веселое.
Он разглядывает татуировку на плечах Аны-Марии, обнявшей холодную от голода и страха малявку. «Убьет, зарежет», — думает Ана-Мария.
«Бокаро?»
«Да, сеньор».
На руках у нее синяки. И на ногах…
«Скорей бегите отсюда. Тут все взорвется. Бегите».
«Вставайте, бежим, бежим», тормошит Ана-Мария остальных, и они, боязливо оглядываясь на истребителей, спешат прочь со двора — по стеночке, по стеночке. Через рощи, по кустам, по полям — подальше от Васта Алегре, где сеньор Иисус сводит счеты с доном Антонио.
Они пьют
Напившись досыта, они лезут на склон холма — и земля чуть вздрагивает у них под ногами; грохот налетает сзади и заполняет небо.
Там, где была асьенда Васта Алегре, встает быстро клубящееся грязное облако, в небо летят мелкие дымящие клочья.
ЧУДОВИЩНОЕ ПОБОИЩЕ В РАДОСТНОЙ ДОЛИНЕ
ВОЙНА НАРКОБАРОНОВ СТАНОВИТСЯ ГОРЯЧЕЙ
?KTO НАСЛЕДУЕТ ДОНУ АНТОНИО?
«ОДНИ ТРУПЫ», — СКАЗАЛ КОМАНДИР ГРУППЫ ЗАХВАТА
ЭТО МАСТЕРСКИ ПРОВЕДЁННАЯ АКЦИЯ УНИЧТОЖЕНИЯ
?ЕСТЬ СВИДЕТЕЛИ?
ПЕДРО МАРАНЬЯН СДАЛСЯ ВЛАСТЯМ
!ОН БУДЕТ ГОВОРИТЬ!
«Я НЕ БОЮСЬ ПОЖИЗНЕННОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ — Я БОЮСЬ ВЕЧНОЙ МУКИ В ПРЕИСПОДНЕЙ»
ОН ПЕРЕПРАВЛЯЛ НАРКОТИКИ, А ТЕПЕРЬ ХОЧЕТ ПРОВЕСТИ ЖИЗНЬ В ПОКАЯНИИ. НАСТОЯТЕЛЬ СОБОРА СВ. ФРАНЦИСКА ОБОДРЯЕТ ЕГО
КОМИССАР ДЕ КОРДОВА УТВЕРЖДАЕТ — ТРУП ХОЛЕРЫ-ПАБЛО (ПАБЛО АЙЕРСЫ), ДОВЕРЕННОГО ЛИЦА ПОЛКОВНИКА ОЛИВЕЙРА, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИСЧЕЗ ИЗ ХОЛОДИЛЬНИКА ПОЛИЦЕЙСКОГО МОРГА
ПЕДРО МАРАНЬЯН ГОВОРИТ: «ОН ПРИШЕЛ МЕРТВЫЙ, И ЧЕРВИ КОПОШИЛИСЬ НА ЕГО ЛИЦЕ»
ПРОКЛЯТ ДОМ, В КОТОРЫЙ ВОШЕЛ МЕРТВЕЦ?ЧТО ЗА ПИСЬМО ПРИНЕС ХОЛЕРА-ПАБЛО?
*
— Газетам спасибо, — сказала Ана-Мария. — Когда я стала жить в городе, я узнала, что в библиотеке собраны газеты за прошлые годы. Там и прочла. Сначала писали, что дело темное — все на асьенде убиты, дом разрушен и другие строения тоже — от взрывов; всего было пять подрывных зарядов. Потом нашелся этот Педро Мараньян… он с асьенды сбежал еще раньше — умный какой! — и прятался; он и рассказал о мертвеце. У дона Антонио ходил в доверенных такой а Холера-Пабло; как-то его накрыли в Сан-Фермине и в перестрелке убили. Он лежал в морге; его никто не рвался хоронить, чтобы не попасть под колпак полиции. Хотели зарыть его за казенный счет, как вдруг он пропал. Решили, что дон Антонио велел его выкрасть, чтоб похоронить с почестями.
Но вот вылез этот Мараньян и стал такое врать, что у всех уши обвисли. Объяснить это было нетрудно — он был наркоман, может, его глюки замучили. А он крестился, и молился, и кивал на других, кто удрал с Васта Алегре, — спросите-де у них. Стали их искать, но мало кого нашли — никто не признавался, что работал на полковника. Но все же похватали кое-кого. И те тоже принялись нести околесицу — что вроде Холера-Пабло, мертвый, чуть не гнилой, весь в червях и жуках, приплелся на асьенду и принес письмо дону Антонио. Понимаешь? ему, лично в руки! кто посмелей, решили отнять письмо, да не тут-то было — покойник стал грозить пистолетом… Пришлось пустить его к полковнику. Я воображаю, что за свидание у них было!.. Тот будто отдал письмо, буркнул: «Дело сделано», вышел на солнышко, свалился и тут же сгнил при свидетелях. Вот какие дела. Ясно, что народ кинулся с асьенды без оглядки, кто куда, и остались самые верные псы полковника. Их всех и нашли в развалинах.