Именинница

Дуглас Пенелопа

Я люблю Шел и не хочу, чтобы она беспокоилась обо мне. Но иногда она смотрит на меня как мамочка на нерадивого ребенка.

Жаль, что мне не повезло: моя мать не такая, как она.

Я вдыхаю свежий воздух, наполненный ароматом майских цветов. От ночной прохлады по рукам ползут мурашки. Запрокинув голову, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, а легкий ветерок щекочет мне щеку длинной челкой.

Скоро наступят жаркие летние ночи.

Открыв глаза, смотрю по сторонам. Тротуары пусты, но по обеим сторонам улицы все еще стоят машины. Да и парковка возле Клуба ветеранов Америки переполнена. Их вечера игры в бинго всегда

заканчиваются поздно. И, судя по всему, у ветеранов все еще остался порох в пороховницах.

Повернувшись налево, я стягиваю резинку с волос и надеваю ее на запястье, позволяя распущенным прядям мягко упасть на плечи.

На улице приятная погода, хотя все еще немного прохладно. Но из каждой щели несет спиртным, а этот запах и так раздражал мой нос весь вечер.

А с ним нескончаемый шум и множество следящих за каждым движением глаз.

Я ускоряю шаг, радуясь, что на некоторое время смогу спрятаться в темноте кинотеатра. Обычно я не хожу на фильмы в одиночестве. Но когда показывают картины восьмидесятых годов, такие как «Зловещие мертвецы», трудно удержаться. Коулу больше нравятся спецэффекты, и он не любит все, что снято до тысяча девятьсот девяносто пятого года.

Я улыбаюсь, вспомнив о его причудах. Он и сам не знает, что теряет. Восьмидесятые годы просто фантастические. Это целое десятилетие нескончаемого веселья. К тому же не стоит искать во всем глубокий философский смысл.

Поэтому я жду не дождусь, когда окажусь перед экраном. Особенно сегодня.

Завернув за угол, я подхожу к билетной кассе и понимаю, что до начала сеанса еще несколько минут. И это здорово. Ненавижу пропускать трейлеры перед фильмом.

– Один билет, пожалуйста, – говорю я кассиру.

А затем выуживаю из кармана пачку чаевых, заработанных сегодня вечером, и отсчитываю семь долларов и пятьдесят центов. Да, у меня мало что остается после оплаты аренды квартиры и счетов, которые сейчас ждут своего часа на тумбочке в нашей с Коулом квартире, но семь с половиной баксов меня не особо спасут и не пустят по миру.

К тому же сегодня мой день рождения.

Зайдя внутрь, обхожу киоск с попкорном и направляюсь к двойным дверям. Здесь только один зал, и меня до сих пор удивляет, что этот кинотеатр работает уже шестьдесят лет, несмотря на то что в ближайших городках построили двенадцать больших мультиплексов. Но в «Гранд-театре» не стали унывать и теперь проводят полуночные показы классических фильмов, а также костюмированные и частные вечеринки. Обычно у меня нет времени бывать здесь, потому что много сил отнимают работа и учеба. Но иногда все же прихожу сюда в поисках уединения.

Переступив порог зала, снова проверяю телефон, чтобы убедиться, что Коул все еще не перезвонил и не написал. А затем отключаю звук и кладу мобильник обратно в карман.

На экране уже показывают рекламу, но освещение еще не выключили, поэтому я быстро осматриваю ряды и замечаю нескольких одиночек. Справа от меня в последнем ряду сидит парочка, а в середине зала расположилась небольшая компания парней моего возраста, судя по их несдерживаемому, громкому смеху. Примерно из трехсот мест занято от силы пятнадцать, поэтому мне есть из чего выбрать.

Я прохожу пять-шесть рядов, пока не нахожу совершенно пустой, а затем занимаю место посередине. Поставив сумку, я аккуратно вытаскиваю бутылочку вина с фиолетовой этикеткой и пытаюсь прочитать название в тусклом свете.

«Мерло».

Я надеялась, что это окажется белое вино, но, скорее всего, Шел просто захотела избавиться от этого. Мы подаем такое, только когда проводим мероприятия на открытом воздухе, где не стоит использовать стеклянные бокалы.

Стоит открутить крышку, как в нос ударяет резкий запах. Я не чувствую ни одного из причудливых букетов, которые улавливают сомелье. Ни намека на древесный аромат с дерзкими нотками сладкой черешни или чего-то в этом роде. Я поднимаю столик для попкорна и, пользуясь тем, что ряд передо мной пуст, закидываю ноги на подлокотники между впереди стоящими сиденьями.

Поставив бутылочку, достаю из заднего кармана телефон на случай, если Коул все-таки позвонит, и кладу его на поднос рядом с вином.

Мобильник неожиданно начинает скользить по столику. Я инстинктивно дергаю ногами, пытаясь поймать телефон, когда он пролетает между ними, но лишь сшибаю поднос и роняю на пол открытую бутылочку с вином.

Я замираю с открытым ртом.

– Проклятие!

Какого черта?

Вновь опустив ноги на пол, я отодвигаю поднос в сторону и сажусь на корточки, чтобы нащупать телефон. Но тут же вляпываюсь в разлитое вино. Поморщившись из-за устроенного бардака, выглядываю из-за сидений. Несколькими рядами ниже сидят трое парней. Прямо на пути винной реки.

С губ срывается стон. Просто великолепно.

На лбу выступает испарина, я встаю и выдергиваю шарф из сумки, чтобы вытереть пальцы. Мне противно оставлять все в таком виде, но у меня нет салфеток.

Боже, какой бардак.

Вот и расслабилась на два часа.

Так как полы в зале темные, а у меня в наличии только фонарик, встроенный в телефон, я оглядываюсь по сторонам в поисках билетера, хотя сомневаюсь, что они есть в этом кинотеатре, особенно в такое время.

Никого не обнаружив, хватаю шарф и сумку, а затем направляюсь к сиденьям, расположенным впереди. Дойдя до нужного места, наклоняюсь и заглядываю под сиденье, пытаясь отыскать телефон. Но ничего не нахожу. Поэтому перехожу к следующему ряду сидений, а затем к следующему, почти не сомневаясь, что слышала, как скользил мобильник. Но так как пол расположен под наклоном, телефон мог укатиться далеко. Проклятие.

Подойдя к следующему ряду, я кладу свои вещи, а затем опускаюсь на четвереньки, заглядывая под сиденья слева и справа и пытаясь нащупать мобильник. Пока не упираюсь в пару длинных, одетых в джинсы ног. Я поднимаю голову и вижу сидящего мужчину. Он смотрит на меня с удивлением, не донеся руку с попкорном до рта.

– Извините, – шепчу я, убирая волосы за ухо. – Я уронила свой напиток, а следом за ним и телефон. Не могли бы вы…

Он задумывается на мгновение, но затем моргает и убирает ноги.

– Да, конечно.

Отодвинув столик в сторону, мужчина встает и достает что-то из кармана.

– Сейчас.

Он включает фонарик на своем телефоне, опускается на корточки и светит на пол.

Рядом с его ногами я сразу же замечаю телефон и быстро хватаю его. Слава богу. Я чувствую невероятное облегчение, когда мы встаем. Мне не по карману сейчас новый телефон. Я провожу пальцами по экрану, пытаясь определить, нет ли трещин.