Иметь все
Шрифт:
По мере того как она ехала на восток, улицы становились пустыннее, и она поймала себя на мысли, что размышляет о том, как все это выглядело тогда для Дэвида. Для Дэвида, который похож на нее гораздо больше, чем на Лиз. Бритт никогда не могла понять, почему он предпочел Лиз ей.
Бедный Дэвид, если слухи не врут, то он хотя и не потерял контроля над ситуацией, то уж ночами наверняка не спит. А сейчас у него еще должна болеть голова о том, что Лиз затеяла всю эту историю и поставила под удар свою работу. И это тогда, когда ему самому приходится вертеться ужом на сковородке. Лиз, наверное, слишком поглощена своей
Да, уж Дэвида-то она знала. За эти два месяца до его встречи с Лиз она узнала его отлично. И иногда ей казалось, что так хорошо, как тогда с ним, потом ей никогда не было.
Бритт протянула руку, вставила кассету в магнитофон и включила звук. Эрик Клэптон пел «Чудесный сегодняшний вечер». Эта кассета была подарком Дэвида. Как раз перед тем, как он ушел от нее к Лиз.
Глава 8
Лиз во второй раз за последние полчаса посмотрела на часы. Когда же кончится это проклятое заседание? Только идиоту Конраду могла прийти в голову мысль назначить рядовое совещание на половину шестого в пятницу.
Джейми и Дейзи в пижамах наверняка уже ждут ее вместе со Сьюзи, а «мерседес» Дэвида, под крышу набитый продуктами, дорожной одеждой, игрушками и дачной обувью, припаркован снаружи. Впереди были шесть недель отпуска и путешествие в Суссекс, где у Лиз был коттедж, завещанный бабушкой.
Дэвид, конечно, с ними сейчас не едет. С этой поездкой он всегда тянул, сколько мог. Он ненавидел дорогу туда и каждый раз приходил в ужас, когда их приглашали в воскресенье в гости к какому-нибудь местному полковнику и Лиз заявляла, что отказаться будет невежливо.
А Лиз там нравилось. Она часто бывала в этом сложенном из камня и крытом соломой коттедже, когда там жила ее бабушка, и хранила счастливые воспоминания о прогулках по меловому взгорью и о том, как ездила в детстве за три мили на побережье. А теперь у нее не было более любимого занятия, чем сбросить с себя городскую одежду, надеть джинсы и сапоги и копаться в саду с Джейми и Дейзи.
Во всяком случае, в это воскресенье им не грозят скучные вечеринки с выпивкой. Они едут на обед к Джинни, куда Мел и Бритт приглашены тоже.
Мел изучала лежащее на подушке рядом с ней лицо Гарта, ища на нем признаки сожаления. Сначала она хотела потихоньку уйти, пока он не проснулся, чтобы не видеть, как он открывает глаза, замечает ее и испытывает желание, чтобы ее здесь не было… Но пока он мирно спал и был так красив, что она не могла заставить себя встать и уехать на обед к Джинни. На секунду она подумала о том, чтобы пригласить и его тоже. Однако на нынешней нежной стадии их отношений безжалостного внимания и пристального интереса ее подруг может оказаться достаточно, чтобы убить все в зародыше.
Она не помнила в деталях, как они оказались в постели. Помнила только, что подвезла его в своей машине и что по дороге они яростно спорили. Мел сказала
– И все же вы не убедили меня, – сказал он в ответ, включил ей указатель левого поворота и показал рукой на автостоянку у сверкающего огнями винного бара с названием «Икота», который был битком набит богатыми арабами и автодельцами. Шампанское оказалось отвратительным на вкус и ошеломительно дорогим. Они выпили две бутылки. А она все еще не была окончательно убеждена его аргументами.
– О Боже, – промолвил Гарт с притворным отчаянием, – ну что я еще могу сделать, чтобы убедить вас?
Он остановил такси и, даже не посоветовавшись с ней, назвал шоферу свой адрес.
В такси она чувствовала себя, как жадный ребенок в гостях: на столе так много вкусного, что хочется съесть все. В волнении даже забыла про свое железное правило: никогда не соглашаться посещать дом мужчины, всегда настаивать, чтобы идти к ней. Снимая платье, Мел всегда чувствовала себя такой уязвимой, что единственным способом ощутить себя в безопасности было оказаться там, где она сама могла обставить сцену: освещение сделать мягким и щадящим, возле постели повесить кимоно, которым можно укрыть то, что некрасиво, быть уверенной, что в комнату не войдет вдруг кто-то посторонний.
Однако сразу за входной дверью квартиры Гарта Мел забыла обо всем, кроме того, как страстно она хочет его.
И Гарт оказался откровением.
Он знал, казалось, инстинктивно, чем ее можно довести до исступления. Она помнила, что сначала ей было любопытно, где он научился всему этому, но потом это перестало ее интересовать. Возможно, что нынешние девицы последовали совету «Фемины» и выкладывали своим партнерам, чего они желали бы в постели. Но, будучи редактором библии современных девушек, сама Мел решалась самое большее на то, чтобы попросить мужчину в постели погасить свет.
Обнаженный, он оказался еще более восхитительным, чем она могла предположить. Если все новые мужчины таковы, то жаль времени, потраченного ею на старых.
И все же, рассматривая сегодняшним утром его лицо на подушке, она чувствовала, как что-то беспокоило ее, какой-то маленький гвоздик застрял на самом дне ее сознания. И наконец она вытащила его на поверхность. Это было ощущение, что, несмотря на наслаждение, которое они дали друг другу, между ними все-таки сохранилась какая-то дистанция. Словно все эти действия, столь невыразимо приятные и дающие такое удовлетворение, были порождены не страстью, а искусством.
– Он сделал что-о-о?!
Обводя взглядом подруг, Лиз постаралась скрыть изумление в своем голосе. Все они собрались у Джинни на непринужденный обед, но вместо этого шло представление «Кама Сутры» с Мел и ее новым дружком в главных ролях.
Боже, сказала себе Лиз, ты явно лицемеришь. В самом деле, возможно, что в ней просто говорила зависть. Хотя бы из-за того, что они с Дэвидом в «позе проповедника» уставали буквально через пять минут. Приятно было вспомнить, что однажды они занимались этим по всему дому: на лестнице, на кухонном столе и, о чем она не могла вспомнить без улыбки, на гладильной доске, сняв с нее филипсовский утюг с отпаривателем. Но, разумеется, все это было до Рождества Христова. До рождения детей.