Имитаторы. Иллюзия «Великой России»
Шрифт:
Кое-что на сей счет говорит, а точнее, мельком проговаривает Калашников: «План Берии: создать единую Германию, не входящую в НАТО. Без идиотского социализма (разрядка моя. — А. К.) по Вальтеру Ульбрихту, без него самого и его твердолобого коммунистического окружения». Далее апологет упоминает о том, что люди Лаврентия Павловича «уже выходили на западногерманского канцлера Конрада Аденауэра».
Ничего себе «проговорочка»! Сам я к поклонникам реального социализма не принадлежу. Но нельзя же так «воспарять» над действительностью! Очевидно, что и «опричный» СК, и сам атомный проект в том виде, в каком он осуществлялся
Ах, это социализм «по Вальтеру Ульбрихту»? Калашников, кстати, получивший известность как певец красной Империи, как будто намекает читателям, что знает какой-то другой, более успешный. Да будет ему известно: созданная по ульбрихтовским рецептам экономика ГДР была наиболее эффективной в системе СЭВа.
Столь же непоследовательна, если не сказать резче — беспринципна, оценка закулисных контактов с Западом. Калашников не усматривает ничего предосудительного в тайных от собственного ЦК и восточногерманских коллег переговорах «людей Берии» с Конрадом Аденауэром, злейшим врагом социализма и СССР. Тогда почему автор статьи и публикаторы из газеты «Завтра» последними словами клянут М. Горбачева за планы объединения Германии и тесные связи с Г. Колем — однопартийцем и наследником К. Аденауэра?
Такой нравственный релятивизм, безразличие к принципам вообще и к морали в частности характерны не только для футуролога, но и для многих наших нынешних идеологов — как патриотов, так и либералов. Духовная болезнь постсоветской эпохи…
Но шут с ней, с Германией. Я, русский националист, не могу простить Берии русский погром — «Ленинградское дело» 1949-го года и «коренизацию», а точнее, дерусификацию руководящих органов союзных республик в 1953-м году. Если в 49-м Лаврентий Павлович еще не принимал единоличных решений, то за события апреля-июня 53-го он несет персональную ответственность.
Скоротечное правление Берии обстоятельно рассмотрено в содержательной работе профессора А. И. Вдовина «Русские в ХХ веке. Факты. События. Люди» (М., 2004). Первые самостоятельные инициативы Берии затрагивали два традиционно острых вопроса — еврейский и русский. В начале апреля 1953-го ЦК по запискам Берии от 1 и 2 апреля принимает комплекс решений по еврейскому вопросу: «реабилитировать и немедленно из-под стражи освободить» лиц, привлеченных по делу о врачах-вредителях; осудить «преступную операцию по зверскому убийству Михоэлса» и высылку П. С. Жемчужиной. В этой связи Вдовин осторожно поминает «слухи о еврейском происхождении Берии и его попустительстве соплеменникам».
В конце мая — начале июня приходит черед русского вопроса. ЦК, опять же по представлению Берии, принимает постановления, направленные на то, чтобы «решительно покончить с извращениями ленинско-сталинской национальной политики партии». Начинается «коренизация» партийно-государственного аппарата союзных республик и перевод делопроизводства на национальные языки. На деле, как показывает Вдовин, она обернулась «разгромом русских кадров в национальных республиках».
Первым секретарем ЦК КПУ вместо русского Л. Мельникова назначают украинца А. Кириченко. Принимают решение сместить русского Н. Патоличева с поста первого секретаря ЦК КПБ и назначить на его место белоруса М. Зимянина. Патоличева спас арест Берии. Во время пленума белорусского ЦК, где решалась его судьба, Патоличеву позвонил Хрущев и сказал: «Берия арестован… Если пленум попросит ЦК КПСС, то решение (об
Прямая увязка вопроса о русских кадрах с судьбой Берии лишний раз доказывает, что дерусификация была его личной инициативой.
Атмосферу, которая царила тогда в стране, можно почувствовать, ознакомившись с воспоминаниями видного партфункционера В. Голикова. В частности, он рассказал о том, как ему в Москву из Кишинева звонил К. Черненко, работавший заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК КП Молдавии. Черненко умолял: «…Помоги мне. Приходят молдаване и говорят, что я восемь лет сижу, место занимаю. Наглостью их бог не обидел. Помоги куда-нибудь уехать. Только в Россию. Куда угодно» (цит. по: Вдовин А. Русские в ХХ веке…).
То же самое происходило в конце 80-х при Горбачеве. Фактически реформы Берии в национальном вопросе стали предвестниками горбачевских. Они, свидетельствует Вдовин, «активизировали… в союзных республиках национал-сепаратистские и русофобские настроения».
И вот такого человека автор уважаемой газеты «Завтра» пытается представить в качестве образца для подражания. Видит в нем «спасителя России»!
Не стану подозревать футуролога в сознательном обмане читателя. Скорее всего, он и сам обманулся. Стал жертвой собственной тяги к личности исключительной, стоящей над ненавистной Калашникову бюрократической машиной. Не связанной мелочным контролем ни со стороны государства, ни со стороны партии.
Такая личность и впрямь способна поразить воображение. Прежде всего объемом власти, сконцентрированной в ее руках. Она вольна казнить и миловать, возвышать и сгибать в бараний рог. Ах, как это заманчиво сегодня, во времена всеобщего бессилия и безвластия!
Но тем важнее, чтобы лидер с такой полнотой полномочий отвечал определенным моральным требованиям. Особенно, если он приходит из среды спецслужб с их специфическим менталитетом.
Обычно в таких случаях упоминают о «чистых руках». Однако признаем очевидное: на крутых поворотах истории мало кому удается сохранить руки чистыми. Вспоминают о «честности». И опять-таки всуе. Честность и политика — вещи трудно совместимые.
Я бы поставил во главу угла цельность. Лидер по определению не может быть агнцем. Он неизбежно будет совершать не только праведные, но и дурные поступки. Но, поднимая человека во власть, окружающие должны по крайней мере знать, что он именно тот, за кого себя выдает. Что он верит в идеи, им провозглашенные, и стремится достичь цели, им обозначенные.
К сожалению, руководители, приходящие из рядов спецслужб, крайне редко отвечают этому требованию. Дело не только в Л. Берии. То же самое можно сказать о Ю. Андропове, о В. Крючкове. И даже о генерале П. Курлове, шефе корпуса жандармов. Тут какая-то родовая мета, инфернальная двойственность: «столпы режима» странным образом оказывались среди его «могильщиков».
Генерал Курлов причастен к убийству П. А. Столыпина — единственного человека, который мог не допустить революции. Подозрения в адрес шефа жандармов были столь серьезны, что он попал под следствие, и только вмешательство императора спасло его от суда (см. Аврех А. Я. Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991).
Андропов в изображении С. Кургиняна и С. Семанова предстает тайным разработчиком концепции перестройки. Именно он собрал в ЦК и поддержал ее лидеров, включая Горбачева (Семанов Сергей. Председатель КГБ Юрий Андропов. М., 2008).