Immortal Beloveds

Immortal Beloveds

Журнал “Самиздат”

Рассказ: Мистика

Серия: Ангелы молчат (3)

Аннотация:

Сайд-стори-2. 2008 г.

Baby,

sometimes I feel like dying,

Driving while I”m closing my eyes.

Moving in and out of hiding,

Trying to catch some truth in my life.

Watching your stars and your moonlight,

Come tumbling down from the sky.

Take it now!

I”m gonna run to you, I”m gonna come to you,

I wanna find you in everything that I do!

I”m gonna run to you, I”m gonna count on you,

I”m gonna follow… baby, what else can I do?

Роксетт

*

Бывает

так, что вещи просто происходят. Можно сколько угодно лепить ярлыки вроде “это судьба”, или и того хуже - “это злой рок”, но на самом деле я не так уж верю в судьбу, а тем более в злой рок. Хотя, если подумать, у меня для этого есть все основания.

Думаю, осознание того, что случилось, пришло ко мне едва ли не мгновенно. Не когда выяснилось, что у Криса невозможная группа крови АВ против О и А моей и Киры. И не когда я наконец сделал анализ его ДНК, хотя в этом уже не было никакой нужды. Думаю, это случилось, когда я впервые взял его на руки, и он посмотрел на меня.

Беременность прошла практически незаметно - никакого токсикоза, идеальные анализы, превосходное самочувствие - и закончилась так же внезапно, на тридцать второй неделе. Крис родился абсолютно здоровым меньше чем за два часа, будто не хотел доставлять матери лишнее беспокойство. Однако, когда все уже закончилось, Кира вдруг потеряла сознание, и пока ее приводили в чувства, он был вручен мне.

У него были довольно длинные волосы цвета меди, не в желтизну, а в красноту, не кудрявые, но слегка волнистые - такими они и остались. Но самое главное - это глаза, они оказались абсолютно того же цвета, что и волосы - насыщенно-медного, безо всякого следа младенческой синевы и белесости. Эти глаза смотрели на меня удивительно осознанно, изучая несколько секунд, а потом Крис улыбнулся.

Я улыбнулся ему в ответ, чувствуя, как ворот рубашки начинает меня душить. Иррациональное чувство, не подкрепленное пока что ничем, - оно просто появилось, чтобы остаться навсегда. И когда я передал сына Кире, безотрывно следя за ее лицом, пока она разглядывала нашего первенца, то знал и не глядя - он так улыбнулся и ей.

Не скажу, что скрывал что-то - анализ ДНК всегда был вложен в карточку Криса, но поскольку тот ни разу не болел, Кира какое-то время его не замечала - или не хотела замечать. И лишь где-то после года она вдруг спросила:

– Ты что, подумал, он не твой сын?

Вопрос был законный, учитывая масть Криса и группу крови, - и по сути оскорбительный для обоих. Для кого-то. Не для нас.

– Нет, - ответил я спокойно.
– Я подумал… что и не твой.

Помедлив, Кира кивнула, словно мой ответ ее удовлетворил.

– А чей я тогда?
– раздался голос Криса. Он сидел довольно далеко со своим альбомом, но все равно нас услышал.

– Ты наш, - ответила Кира поспешно.
– Наш, чей же еще?

Он кивнул, точно так же, как она секунду назад. Он никогда не нуждался в долгих объяснениях.

Крис

рос ребенком, о котором мечтают все, - не плакал, даже когда был голоден, не болел и всегда знал, чем себя занять. Няня умиленно называла его “дитя индиго”, хотя мы прекрасно знали, что индиго тут ни при чем. Однако же, когда ему было около года, она вдруг уволилась безо всяких объяснений и даже не получив расчет. Мы этого даже не заметили - в то время кто-то из нас уже мог брать Криса с собой на работу и быть уверенным, что с ним все будет в порядке.

Наш сын пошел, как многие дети - в одиннадцать месяцев. В это ж время он заговорил.

Крис был равнодушен к игрушкам, однако книги могли занять его на многие часы с тех пор, как он научился сидеть. Он аккуратно перелистывал страницы, ни разу не порвав ни одну, и вглядывался в буквы - их постоянно меняющиеся странно логичные комбинации зачаровывали его. На втором месте были альбомы с репродукциями. Когда Крис научился читать - а случилось это скоро - проблема с развлечениями отпала сама собой. Книги, рисование и прогулки по городу целиком и полностью удовлетворяли все его требования к жизни. Другие дети его мало интересовали - как и он их. Через несколько лет мы оборудовали для него студию, где он и пропадал каждую свободную минуту.

Когда Крису было месяцев семь, я полетел на конференцию в Чикаго и прямо на улице столкнулся с Лассе.

Он стоял на краю тротуара в ожидании такси, в неизменном костюме, светлые волосы едва доставали до плеч. Сердце мое сделало скачок к горлу, мне следовало просто повернуться и уйти, но я подошел… и он улыбнулся мне так, будто действительно был мне рад.

Лассе нисколько не изменился - смотреть на него все еще было почти физическим удовольствием, сродни прохладному ветерку в знойный полдень. Мы обменялись парой фраз, а когда он спросил о Кире, я наконец-то сказал то, что жгло мне нёбо все эти семь месяцев:

– У нас сын, ему скоро год.

И не успел он и рта открыть, чтобы сказать что-то вроде “поздравляю” - брякнул:

– Хочешь на него посмотреть?

В его лазоревых глазах что-то всплыло - и сразу утонуло. Он кивнул.

После этого я вошел в первый попавший бар. Я пил и пил, пока земля не начала уходить из-под ног, пил с ужасающей, непроходящей прозрачностью в мозгах. Чувствуя острый страх - и не менее острое облегчение. Я понятия не имел, зачем сделал это, но уж точно не из чувства вины… Единственное чувство вины, что я испытывал на данный момент, было исключительно перед моей женой. Несмотря ни на что я знал, что буду любить ее всегда, но хватит ли ее любви, чтобы простить такое?

Это случилось не сразу - как раз накануне Крисова второго дня рожденья. Часть времени я кошмарно мучился, не в силах придумать, как сказать Кире. Пока, в конце концов, не выложил все прямо, как есть.

Она долго смотрела на меня, так долго, что мне стало безнадежно страшно. Мы знали друг друга многие годы, но сейчас я не был уверен, что она сделает - ударит меня, устроит скандал или выгонит из дому. А она спросила:

– Скоро?

– Не знаю. Он не сказал.

– Тогда ладно… Это же Лассе - он обязательно позвонит заранее… и я успею сделать уборку.