Имоджин

Купер Джилли

— Готово, — сказал Ники и, наклонясь через Кейбл, защелкнул второй замок.

Имоджин застыла в дверях, увидев, как Кейбл положила руку на руку Ники. Тот посмотрел на Кейбл и улыбнулся.

— Тебе лучше закрыть его на ключ, — сказал он тихо. — Я бы не хотел, чтобы что-нибудь из твоих ценных вещей попало в чужие руки!

— Я так рада, что ты едешь с нами, — промурлыкала Кейбл. — Все становится намного… ну… увлекательнее.

Имоджин не успела заметить, кто из них вздрогнул сильнее, когда у нее

за спиной послышался голос Матта:

— Проворно работает, согласись, Ники! Будь с ней осторожнее, не то она свяжет тебя по рукам и ногам.

Кейбл грозно сверкнула глазами на Матта, а потом, к удивлению Имоджин, расхохоталась.

— Дорогой Слобломов, — произнесла она с легкой гримасой. — Похоже, с тобой у меня ничего даром не пройдет.

В этом розовом костюме, грустно подумала Имоджин, она так прелестна, что ей сошло бы даром и убийство. Матт ухмыльнулся с неохотой, подобрал лежавший на постели длинный шарф цвета хаки и, обмотав его вокруг шеи Кейбл, туго затянул, делая вид, что собирается ее задушить.

— «Когда столь нежная была столь роковой?» — сказал он. — Пошли, Цирцея.

— Гнусная английская погода, — проворчал Ники.

— По крайней мере, немного помоет машину, — сказал Матт.

Не проехали они и десяти минут, как Кейбл издала вопль.

— Мой ночной крем. Он остался в холодильнике!

— Что ж, я думаю, Бэзил будет есть его с клубникой, — спокойно сказал Матт.

— Перестань пороть чушь, — отрезала Кейбл, — надо вернуться.

— Послушай, малыш, из-за тебя мы и так проваландались лишних двадцать минут.

— Но у меня кожа пересохнет.

— Почему у тебя во рту никогда не пересыхает?

Имоджин наблюдала, как дергается строгий профиль Кейбл. Ники в самом деле увлечен ею или ему просто льстит ее внимание? Словно в ответ на это Ники обнял Имоджин за плечи.

— Все в порядке, моя радость? Волнуешься?

Когда он смотрел на нее так, она была не в состоянии что-нибудь ответить. Она только кивнула и прижалась к нему.

— Кто эта пара, с которой мы встречаемся в Дувре? — спросила она Матта.

— Приятели Кейбл. Я снимаю с себя всякую ответственность.

— Очень интересно, — сказала Кейбл, метнув в его сторону ядовитый взгляд. — Они действительно ужасно милые люди.

— Что бросает на них тень смерти, — сказал Матт.

— Заткнулся бы! Их зовут Эджуорт, Джеймс и Ивонн Эджуорты. Джеймс очень порядочный, у него какие-то дела с акциями в Сити. Она очень известная модель. Ты ее узнаешь в лицо.

О, Боже, подумала Имоджин, еще одна модель. Надеюсь, хоть эта не будет бегать за Ники.

Погода делалась все хуже и хуже. Движение на дорогах тоже было жутким. Они едва не опоздали на паром и были последними, кто въехал на нижнюю палубу, где размешались машины.

— Почему у тебя такой кислый вид,

Матт? — раздраженно спросила Кейбл.

— Раз мы вкатили последними, то последними и выкатим. А поскольку гостиница, где у нас заказаны номера, находится в сотне миль к югу от Парижа, ты сегодня вряд ли поужинаешь.

К нему направился матрос, махавший куском замши.

— Нет, машину мыть не надо, — сказал Матт и горделиво пошел наверх.

Кейбл улыбнулась Ники.

— Встретим Джеймса и Ивонн в баре.

Плохо видя в темных очках, она споткнулась о ступеньку. Ники подхватил ее за локоть, не дал ей упасть и задержал ее руку в своей, как показалось Имоджин, чересчур надолго.

— Боже, как плохо одеваются англичане! — вздохнул он, когда они шли по палубе. Имоджин натянула пониже свитер, закрывая плохо сидевшие на ней брюки.

— Кейбл, дорогая! — послышался крик, когда они зашли в бар.

— Ивонн, ангел мой!

— Мы думали, вы опоздали на паром!

— Мы почти опоздали!

— Обалденная шляпа!

— Сногсшибательные туфли!

— Потрясающий костюм!

— Ты изменила прическу!

Повизжав друг с другом несколько минут, словно пара попугаев, они вспомнили об остальных. Ивонн, решила про себя Имоджин, и вполовину не так опасна, как Кейбл. Своему успеху в качестве модели она была обязана впечатляющей стандартности своих черт: глаза фарфоровой китайской синевы, волнистые рыжие волосы, ямочки на щеках. Для мужа-домоседа она непременно должна была держать наготове самый сливочный маргарин, самое свежевыстиранное белье и вечнокипящее горячее молоко. На ней был серый брючный костюм, безупречно белая блузка и кружевной лифчик тридцатого размера на колышущейся груди.

— Вы, должно быть, Матт, — сказала она, сверкнув зубами Ники. — Кейбл так много мне про вас рассказывала, но никогда не говорила, что у вас такая превосходная внешность.

Кейбл была несколько раздосадована.

— Это Ники Бересфорд, — сказала она резко.

— Ну, конечно, — хихикнула Ивонн. — Как глупо с моей стороны. Я видела вас в Уимблдоне.

— Это Матт, — сказала Кейбл.

— О, — произнесла Ивонн, посмотрев на Матта довольно подозрительно, — Ужасно рада познакомиться. Это мой Джамбо.

У Джеймса Эджуорта были пухлые розовые щеки и курчавые волосы, как у тех херувимов, что раздувают ветер в углу старинных географических карт. Он был небольшого роста, округл, на голове — кепка яхтсмена. Весь его вид выражал прилежное ожидание.

— Выпьем, — предложил Ники.

— Мне томатный сок, — сказала Ивонн.

— Жаль не воспользоваться беспошлинными ценами, — сказал Ники, бросив на нее свой выразительный мужской взгляд.

— Ну раз уж вы мне выкручиваете руки, я соглашусь на «Бэбичем», — уступила ему Ивонн.