Император Алексей ? Комнин и его стратегия

Император Алексей I Комнин (1081–1118) вошел в историю как один из самых знаменитых и ярких византийских императоров во многом благодаря бессмертному сочинению своей дочери принцессы Анны (1083–1154/55). Анна Комнина написала во второй половине 1140-х годов, в возрасте шестидесяти с лишним лет, «Алексиаду», которая стала признанной классикой византийской литературы [1] . Как отмечал Я. Н. Любарский – переводчик и исследователь «Алексиады», в произведении Анны Комниной сочетаются как «либеральные тенденции», характерные для византийской литературы XI века – в частности, для «Хронографии» Михаила Пселла, – так и репрессивный дух своего времени, наиболее соответствующий литературным судьбам героев «Илиады» [2] . Карл Крумбахер далеко не случайно признавал «Алексиаду» лучшим историческим повествованием, которое оставило нам Средневековье [3] . Великая эпоха породила великую литературную панораму, в которой отразилось драматическое время императора Алексея и его сподвижников. Алексей Комнин привлекал к себе не только внимание современников, но также вызывал интерес европейских писателей в Новое время, пусть даже интерес этот носил на себе отпечаток негативного отношения к нему, унаследованного от франкских хронистов эпохи Первого Крестового похода, таких как Альберт Ахенский, Эккехард фон Аура и Ордерик Виталий. Достаточно вспомнить о том, что Алексей и его талантливая дочь принцесса Анна стали персонажами романа «Граф Роберт Парижский», написанного сэром Вальтером Скоттом, который, к сожалению, воспринимал

византийскую историю сквозь мутное стекло Гиббоновского пасквиля.

Реабилитация императора Алексея I Комнина в исторической науке и популяризация сочинения Анны Комниной произошла в конце XIX века, во многом благодаря исследованиям французского византиниста Фердинанда Шаландона – замечательного ученика гениального франко-германского историка Густава Шлюмбергера, по-настоящему открывшего Византию и ее историю для широкой европейской публики. Шаландон всю свою жизнь посвятил изучению эпохи династии Комнинов и истории норманнского завоевания южной Италии. К сожалению, земной путь Фердинанда Шаландона оборвался очень рано – французский византинист скончался в Лозанне в 1921 году, в возрасте 46 лет, от последствий ранения, полученного на полях Первой Мировой войны. Однако книги, которые он успел написать, заняли важное место в наследии мирового византиноведения. Супруга Фердинанда Шаландона, которая была его верным помощником при жизни, тщательно собрала неопубликованные рукописи и черновики ученого после его кончины [4] . Царствование императора Алексея также привлекало к себе внимание крупнейших русских ученых-византинистов, в частности В. Г. Васильевского, Ф. И. Успенского и А. А. Васильева, прежде всего по той причине, что его эпоха представляла собой переломный момент не только в византийской, но и, в целом, в европейской истории.

Момент, когда произошло прямое столкновение Византийской цивилизации – наследницы Древнего Рима, романо-германской Европы, вышедшей из темных веков «варварства», и кочевого тюрко-иранского мира, нацеленного на агрессивную экспансию в западном направлении. Эпоха императора Алексея и его правление видимым образом опровергают домыслы Гиббона и его эпигонов о том, что Византия якобы была мумифицированным реликтом давно умершего эллинистического мира, которому противостояли молодые народы Европы и Азии. Реальная история свидетельствует о том, что Византийская империя на протяжении нескольких веков, с VII по X столетия, в одиночку противостояла всей мощи Арабского халифата, одновременно сдерживая диких аваров, булгар и славян на Балканах. Несмотря на подобное, весьма сложное, положение Византийская империя нашла в себе силы во второй половине X века перейти в контрнаступление на всех фронтах – завоевала Крит, Сирию, Болгарию, часть Грузии при Никифоре II Фоке, Иоанне I Цимисхии и Василии II, а к середине XI века, в царствование Михаила IV Пафлагонца и Константина IX Мономаха, покорила значительную часть Сицилии и Великую Армению. Крушение византийской военной машины в 1060–1070-е годы под натиском сельджуков, печенегов, узов и норманнов вроде бы предвещало окончательную – после недолгого расцвета – гибель Византии. Однако молодой доместик схол Алексей Комнин, захвативший престол весной 1081 года, сумел резко переломить ситуацию, последовательно отразить наступление противника на всех стратегических направлениях, а затем перейти в контрнаступление как на Балканах, так и в Малой Азии [5] . Победы Алексея Комнина вернули Византии статус великой державы, который империя не только сохранила, но и значительно преумножила в царствование двух преемников Алексея – Иоанна II и Мануила I.

Византийская знатная дама в образе Саломеи с головой Иоанна Крестителя. Мозаика из баптистерия собора Сан-Марко, Венеция, XIII–XIV века

Настоящая работа представляет собой попытку анализа внешней политики императора Алексея I Комнина с точки зрения исследования его стратегии. Воздерживаясь от пересказа общеизвестных сторон внутренней политики Алексея Комнина, освещенных Я. Н. Любарским, отношений Алексея Комнина с крестоносцами, исследованных Фердинандом Шаландоном и Стивеном Рансименом, обходя по-возможности стороной законотворческую деятельность Алексея и пресловутую проблему византийского феодализма, изучавшуюся А. А. Васильевым, А. П. Кажданом и Г. Г. Литавриным, мы намерены на страницах данной книги остановиться на анализе военной деятельности Алексея Комнина и осветить его стратегию, обозначив в ней как сильные, так и слабые стороны. Нашим основным источником для решения этой задачи является «Алексиада» Анны Комниной – фундаментальный памятник византийской историографии, литературы и культуры, который остается важнейшим и, в некоторых аспектах, единственным источником не только для реконструкции самых разных сторон царствования императора Алексея Комнина, но также для изучения истории сельджуков Малой Азии, сербов, печенегов и половцев на рубеже XI–XII веков. В определенной степени наша работа представляет собой не столько исследование стратегии императора Алексея Комнина самой по себе, сколько изучение того, как эта стратегия отразилась в сочинении Анны Комниной, которая стала, пожалуй, наиболее талантливой наследницей своего отца.

Выдающийся французский историк-византинист Шарль Диль в своем очерке, посвященном Анне Комниной, процитировал одного из византийских ораторов XII века, который в надгробном слове, посвященном принцессе Анне, высказал мысль о том, что, будь Анна современницей древних эллинов, ее сочли бы десятой музой и четвертой грацией [6] . Столь лестная характеристика по праву отражала ту яркую и неповторимую роль, которую Анна, благодаря своему творческому и критическому уму, сыграла в культурной истории Византийской империи. Анна Комнина – преданная дочь великого императора, утонченная ценительница античной словесности, поклонница Гомера, страстная женщина, сводившая с ума своего осторожного супруга Никифора Вриенния и побуждавшая его к тому, чтобы начать рискованную игру ради обретения императорской порфиры, – запечатлела в главном своем произведении драматический и ключевой этап в судьбе Византийской империи. Ее отец – Алексей Комнин, посредством напряжения всех своих сил превратил распадающуюся империю ромеев в ведущее государство Восточной Европы как в военном, так и в культурно-политическом отношении. Он укрепил потенциал империи и создал предпосылки, необходимые для превращения христианского эллинизма в стратегическое направление развития европейской цивилизации. Активные контакты с итальянскими морскими державами – в первую очередь с Венецией, а также с Амальфи, Пизой, Генуей, – инициированные дипломатией Алексея, в перспективе оказали серьезное воздействие на экономическое, социальное и культурное развитие этих государств, создали условия для культурных процессов, предопределивших итальянское «Возрождение». Кровавая эпоха Алексея Комнина, которая вознесла Византийскую империю из бездны полного разложения на Олимп военной славы и культурно-политического процветания, описана Анной столь талантливо, что, как уже было отмечено, крупнейший знаток византийской литературы Карл Крумбахер признавал «Алексиаду» Анны лучшим историческим сочинением, которое оставило нам Средневековье.

В лице императора Алексея история словно давала Византийской империи последний шанс на историческое выживание. На основании сообщения Анны Комниной о том, что в 1071 году ее отец пребывал в четырнадцатилетнем возрасте, мы можем определить предположительную дату его рождения. Возможно, император Алексей родился в 1057 году, т. е. в том году, когда дядя Алексея – предводитель военной знати малоазиатских фем по имени Исаак Комнин нанес поражение правительственным войскам императора Михаила VI Стратиотика и захватил престол в Константинополе.

И хотя правление Исаака I Комнина было недолгим, возвышение семьи Комнинов в эту эпоху сыграло важную роль в судьбе будущего императора Алексея. Однако на основании сообщения Иоанна Зонары в научной литературе была высказана иная точка зрения относительно времени рождения Алексея. Император мог появиться на свет на десять лет раньше даты, определяемой в соответствии с сообщением Анны Комниной, а именно около 1047 года [7] . В таком случае, Алексей мог уже вполне отчетливо помнить восстание своего дяди Исаака и его кратковременное царствование. В середине XI века, в то самое время, когда родился будущий император Алексей, Византийская империя столкнулась с совершенно новыми угрозами, с последствиями которых в полной мере пришлось иметь дело преемникам императора Исаака I.

Анна Комнина родилась 2 декабря 1083 года в порфировой палате Большого Императорского Дворца – в тот момент, когда, по справедливому замечанию Я. Н. Любарского, император Алексей отбил у норманнов крепость Касторию и возвращался в Константинополь. Годы детства и юности порфирородная принцесса провела в том же Большом Императорском дворце, возле своего обрученного жениха Константина Дуки, которого до рождения собственного сына Алексей рассматривал в качестве наследника престола. В последующие годы брак с Никифором Вриеннием (с 1097 года), участие в заговоре с целью отстранения родного брата Иоанна Комнина от наследования престола (август 1118 года), ссылка в монастырь Богородицы Благодатной (Кехаритомени) наложили определенный отпечаток на характер Анны, зрелые годы которой, в силу сложившихся обстоятельств, оказались посвящены научным исследованиям. Теплые отношения Анны с отцом, счастливый брак с Никифором Вриеннием, доступ к императорскому архиву, личное знакомство со многими выдающимися военачальниками и дипломатами, служившими императору Алексею, такими как Георгий Палеолог, Татикий, и, наконец, собственный супруг Никифор Вриенний, – все эти обстоятельства сформировали тот необходимый фундамент, опираясь на который принцесса смогла создать историческое произведение, вполне сопоставимое по своему значению с сочинениями Прокопия Кесарийского. «Алексиада» была завершена Анной в конце жизни – в период 1143/45–1148 годов, когда империей правил ее молодой и талантливый племянник – императора Мануил I Комнин (1118–1180).

Император Алексей I Комнин (1081–1118). Миниатюра из рукописи «Догматической Паноплии» Евфимия Зигабена Vat.gr.666, Fol.2r

Вероятно, Анна следила за современными политическими событиями, живя в монастыре по-царски. Во всяком случае, от пристального внимания принцессы не могла ускользнуть смертельная опасность, в которой оказался Константинополь в сентябре 1147 года. Слушая рассказы придворных о происходящем за пределами столицы, умудренная жизненным опытом Анна как будто возвращалась в наполненные драматическими событиями дни своей прекрасной юности. Как и полвека назад, в далеком 1096 году, ранней осенью 1147 года под стенами Византия вновь оказались крестоносцы – немецкие рыцари под командованием германского короля Конрада III, которые ожидали подхода армии французского короля Людовика VII [8] . Только если участники Первого Крестового похода, несмотря на отдельные эксцессы, находились под контролем императора Алексея и, за исключением племянника Боэмунда Тарентского Танкреда, были настроены на союз с Византийской империей, то между Конрадом и Мануилом фактически начались боевые действия, которые распространились вдоль дорог, по которым перемещались отряды крестоносцев во Фракии. Мануил уже заключил тайный союз с Масудом I (1116–1156), султаном сельджуков Рума, которых его дед император Алексей после блистательной победы при Филомелионе обязал убраться из Анатолии. Наблюдая на склоне своих лет неприглядную реальность усугублявшейся военно-политической изоляции империи, Анна словно хотела вернуть читателя в ту славную эпоху, когда на исходе кровавого XI века ее отец император Алексей смог спасти, казалось бы, погибавшую Византийскую империю.

Юлия Соколовская (род. 1973 г.) «Анна Комнина». Публикуется с разрешения автора

Уже первая глава «Алексиады», рассказывающая о событиях 1070-х годов и повествующая о молодости императора Алексея, вводит читателя в круг основных проблем византийской общественно-политической жизни того времени. Как рассказывает Анна, Алексей начал военную службу еще при императоре Романе IV Диогене (1068–1071). В возрасте четырнадцати лет Алексей пытался завербоваться в армию накануне фатального для Византийской империи похода Романа Диогена против сельджуков. Этот поход завершился в августе 1071 года страшным поражением ромеев в битве при Манцикерте и пленением Романа. Анна Комнина называет сельджуков персами, следуя, в данном случае, по-видимому, не столько византийской традиции использования античных этнонимов, сколько определяя культурно-политический характер империи Великих Сельджукидов, которые приняли старинный сасанидский титул шахиншахов. В первых двух книгах «Алексиады» Анна пересказывала исторические записки своего супруга Никифора Вриенния, хотя он более подробно остановился на событиях, связанных с началом сельджукского завоевания Хорасана и иных земель государства Газневидов.

Причины поражения, понесенного византийцами от сельджуков в битве при Манцикерте, равно как и причины краха византийской обороны в анатолийских фемах в целом, давно интересуют исследователей. Изучение этих причин занимало практически всех крупных византинистов XX века, начиная от Фердинанда Шаландона и А. А. Васильева, и заканчивая такими крупными специалистами, как Стивен Рансимен, А. П. Каждан, П. Магдалино, П. Лемерль, М. Энголд, Г. Г. Литаврин, Я. Н. Любарский.

После смерти императора Василия II в декабре 1025 года Византийская империя погрузилась в смутный период междоусобной военно-политической борьбы [9] . В современном византиноведении утвердилось мнение о том, что отмеченный период смут вовсе не был связан с глубоким социально-экономическим кризисом Византийской империи в середине XI века, который с точки зрения некоторых исследователей первой половины XX века якобы имел место в этот период и был обусловлен социальным расслоением населения провинциальных фем на волостелей и бедных, разорением стратиотов, увеличением феодальных проний, закрепощением крестьян, и, как следствие, налоговым дефицитом. Подлинные причины смуты середины XI века в Византийской империи, вероятно, были вызваны кризисом старой, в истоках своих еще римской, системы управления в условиях острого противостояния между бюрократией столицы и военной знатью провинций. Смуты XI века были, в сущности, продолжением гражданских войн, бушевавших в Византии уже во вторую половину X века, в период восстаний Варды Склира и Варды Фоки, которые определили характер ранних лет правления императора Василия II (976–1025). Сущность этих гражданских войн заключалась в борьбе за власть между двумя группировками. Чиновничество многонациональной империи – греческое в Константинополе и, вероятно, славянское в балканских фемах – столкнулось с претензиями на власть военной знати, преимущественно из восточных фем, имевшей в основном греко-армянское или греко-грузинское происхождение. Знатные армянские семьи, веками, еще со времен Ираклия, служившие империи на восточной границе, комплектовавшие тяжелую конницу катафрактов, закаленные в бесконечных войнах с арабами, совершенно логично стали претендовать на участие в управлении страной, опираясь на собственные профессиональные дружины. Эти аристократические семьи дали Византийской империи таких блистательных полководцев как Иоанн Куркуас, Лев и Варда Фока в X веке, Георгий Маниак, Катакалон Кекавмен и Григорий Бакуриани [10] в XI веке. Эти семьи дали империи таких императоров-воинов как Никифор II Фока (963–969) и Иоанн I Цимисхий (969–976). В борьбе против этих семей столичные чиновники могли опереться лишь на наемников, а в X веке – преимущественно на варягов, как скандинавов, так и русов. Во второй половине XI века к варяжской гвардии прибавились норманнские и немецкие рыцари, а после 1066 года также англосаксы и английские даны. К моменту «комниновской революции» в феврале-апреле 1081 года империя была истощена постоянными гражданскими войнами, на фоне которых – особенно после отречения императора Исаака I Комнина в декабре 1059 года – происходило завоевание итальянских и анатолийских владений Византийской империи норманнами и сельджуками.