Император и Сталин

Васильев Сергей Викторович

— Не ругайте подчинённых, Евгений Николаевич, они просто действовали по шаблону, реагируя исключительно на мои передвижения, хотя реагировать надо совсем на другое. Да, и что толку от них всех в пяти шагах вокруг меня, если не взяты под контроль склоны горы, откуда дворец просматривается, как на ладони.

— Но позвольте, Ваше величество, — к генералу наконец вернулась речь, — злоумышленникам нет смысла располагаться так далеко, они же должны подойти на расстояние прямого выстрела.

— Так это и есть расстояние прямого выстрела, — усмехнулся император, — если, конечно, стрелять не из револьвера, а из чего-то более солидного. Какова, например, прицельная дальность боя винтовки Мосина? — прищурившись,

огорошил он вопросом мгновенно побледневшего генерала и, не давая ему опомниться, продолжил, — а ведь есть ещё пулемёты, горные орудия…

— Ваше величество, но ведь бомбисты…

— Генерал! — недовольно поморщился царь, — времена «Народной воли» стремительно уходят в прошлое. Сейчас уже другие возможности и совсем другие нравы. Изготавливать бомбу, ежесекундно рискуя взорваться, делать подкопы и бить шурфы, прорываться с револьвером сквозь кордоны ваших людей… зачем, если все «проблемы» может решить один бекасник с хорошим «Маузером» и оптическим прицелом Августа Фидлера. Не знаете? Очень рекомендую. Если в войнах за объединение Германии дальность действительного винтовочного огня составляла 300–400 шагов, то сейчас она уже составляет уже 1,5–2 версты.

— Ваше величество, я сильно сомневаюсь, что наши малограмотные террористы имеют столь значительные познания в технических новинках и навыки применения их на практике.

— А почему вы решили, что опасаться надо в первую очередь экзальтированных фанатиков? От кого вы меня охраняете? Кто является главным врагом, способным нанести удар исподтишка?… Не отвечайте сразу, подумайте… А чтобы вам не скучно было думать, соберите людей из жандармских по списку, который я для вас подготовил. Пусть каждый из них подготовит свой доклад основных угроз престолу и Отечеству. Совещание мы проведём в Баку, а сейчас — приготовьтесь сами и возьмите пару самых неразговорчивых сотрудников — мы отправляемся в небольшую морскую прогулку, о которой не требуется знать всему свету. Вы меня хорошо поняли?

Ширинкин, козырнув, ещё долго стоял в фойе, провожая императора взглядом и пытаясь понять, что от него и от других жандармов хочет самодержец и какие изменения предстоят в его службе после ревизии злодеев?

Ноябрь 1900. Яхта «Штандарт». Витте

Ноябрь на Чёрном море — не самое лучшее время для морских прогулок, даже в хорошей компании и под коньячок. Даже если у тебя под ногами яхта, изготовленная на верфи Burmeister & Wain, водоизмещением 5000 тонн. Благодаря повышенной влажности и резким порывам ветра на открытой палубе находиться холодновато, а из-за резких, высоких и непривычно частых волн в закрытом помещении моментально развивается морская болезнь.

Может быть, из-за качки, а, может быть, после разговора с императором, Сергея Юльевича Витте конкретно мутило. Яхта «Штандарт», на которую сгребли и сгрузили всех министров, рвавшихся с докладом к самодержцу, держала курс на Поти, а император непривычно долго уделял внимание каждому, попавшему к нему в приёмную. Хотя Сергей Юльевич сейчас уже думал, что правильнее было сказать «в лапы».

Традиционный доклад Николаю II, включающий обычно абсолютно ненапряжный 20-минутный трёп с последующим подписанием заранее подготовленных бумаг, превратился сегодня в четырёхчасовой ад, в ходе которого Витте пришлось отвечать на такие вопросы, о существовании которых ранее он даже не подозревал.

— Как думаете, господин министр, — непривычно прервал его император на третьей минуте, глядя с прищуром на Сергея Юльевича сквозь табачный дым, — золотой рубль помогает нашим экспортёрам или мешает им? У вас есть данные о динамике экспорта и главное — о развитии производства экспортной продукции

в зависимости от внедрения золотого стандарта?

— Ваше Величество, — медленно после паузы ответил сбитый с толку Витте, — золотой рубль укрепляет престиж государства. Курс рубля стабилен, как никогда и составляет…

— Мы знаем текущий курс рубля, — махнул рукой с зажатой в ней трубкой император, — но интереснее было бы знать, зачем нашей экономике стабильность национальной валюты вообще? Какую проблему она решает? Как помогает отечественным производительным силам?

Пока мозг министра переваривал фразу «отечественные производительные силы», император перешёл к вопросам, после которых удивлением и тревожность Сергея Юльевича начали стремительно трансформироваться в панику.

— Правильное, управляемое изменение курса валюты позволяет принять на себя удары рынка и не допустить пагубного влияния этих ударов на остальную экономику, — в такт словам покачивая трубкой, как будто диктуя школьный урок, размеренно говорил император, — а если искусственно зафиксировать курс, то вместо валюты начнёт колебаться сама экономика, а разве это правильно? Вы не согласны? У вас есть соответствующие расчёты и статистика? — и, не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, добавил с нажимом, — у вас должны быть такие расчёты и такая статистика…

— Хорошо, — продолжал император, присев на краешек кресла, — вы говорите, что золотой рубль укрепил нашу денежную систему и способствует экономическому росту. Давайте рассуждать по-простому. Что требовалось для вывоза капитала за границу, если рубль нельзя конвертировать и он не имеет свободного хождения за границей? Требовалось закупить на территории России какой-то товар, вывезти и там продать.

Император опять встал и начал мерить ковёр короткими кошачьими шагами в такт своим словам:

— Приобретение товара, произведённого у нас, поддерживает нашего, отечественного производителя, позволяет создавать и содержать рабочие места, получать прибыль. А что теперь? Чтобы вывезти капитал, достаточно получить в банке наш золотой рубль и положить его в карман. А где же производитель наших товаров? Где учёт его интересов, господин министр? Не Ваш ли это всеподданнейший доклад? — и император раскрыл кожаную папку с замысловатым вензелем:

«Постепенный рост обрабатывающей промышленности в стране, всегда сопровождающийся удешевлением ее продуктов, даст возможность и торговле пользоваться для экспорта не преимущественно сырьём, как теперь, а и промышленными изделиями, и наши нынешние потери в европейской торговле могут замениться выигрышами в азиатской. Народное благосостояние и государственные финансы, найдя себе, сверх земледелия, твердую опору в промышленности, приобретут значительно большую устойчивость и силу.»

Ну и как же народное благосостояние? Как мы собираемся обеспечить рост обрабатывающей, да и любой другой промышленности, если в приведённом мной примере они вообще никак не задействованы?

— Да… но…Ваше величество, — уже просто отбивался Витте, — взрывной рост экономики и благосостояния должны обеспечить иностранные инвестиции, которые находят наш золотой рубль крайне привлекательным и перспективным…

— На какой экономический рост вы рассчитываете? — уже сердито спросил император, упёршись взглядом в Витте. — Как этот рост спрягается с нашими возможностями наращивать золотой запас? Откуда будем брать золото для обеспечения эмиссии, господин министр, при вашем взрывном росте? У нас ежегодно добывается этого драгоценного металла на сумму от 40 до 46 миллионов рублей. И это при миллиардном бюджете! Этого недостаточно даже на обеспечения существующей денежной массы, куда уж тут до «взрывной»… Или опять кредиты?