Император из будущего: эпоха завоеваний
Шрифт:
— Вот тут, стало быть — начал путанно объяснять Токугава — Стоял народ перед входом. Потом кто-то крикнул, что с той стороны сада идут жители района Камигё и они займут лучшие места на турнире по мячу. Люди побежали вперед, а там дальше сужение перед воротами, да еще и охрана закрыла ставни…
Картина ясная. Хотели как лучше, получилось как всегда. Сто человек погибло, зарезался хороший вассал…
— Матч отменили? — повернулся я к Гэмбану
— Как можно! Турнир организован по вашему прямому приказу, никто не осмелился ослушаться, даже родственники погибших досмотрели состязание до конца. Аркебузиры победили пехотинцев но-дачи со счетом 16:2
Мне захотелось кого-нибудь убить. Долбанные биороботы.
— Родне погибших выплатить по сто коку, раненым по 50. Вы, Токугава, назначаетесь временным исполняющим
Лицо Иэясу вспыхнул от удовольствия, что он тут же попытался скрыть низким поклоном. Ой, наплачусь я еще с ним. Уж больно больших амбиций человек. И огромного ума. В реальной истории сумел пробиться с самого низа. Из заштатного клана, детство провел в заложниках, потом был вассалом у рода Имагава. Поднял восстание, прибился к более сильному союзнику Ода Нобунага и вместе с ним сломал хребет Имагава. Дальше воевал против Такэда Сингэна, был им несколько раз бит и почти побежден, но Сингэн внезапно умирает. Знаем мы это "внезапно"… Затем Иэясу становится боевым генералом Оды, а после смерти Набунаги присягает его регенту-советнику — Хидэёси Тоётоми. Завоевывает для него всю Японию, за что чуть не лишается головы (уж слишком популярен в массах, а значит, слишком опасен для власти Хидэёси). Но опять выкручивается, согласившись отдать свои центральные провинции Хидэёси в обмен на район Кванто. Дожидается смерти уже второго сюзерена и успешно воюет за его наследство с Исидой Мицунари. Ход финальной битвы (100 тыс. восточных самураев против 80 тыс. западных) меняет предательство дайме Кобаякава Хидеаки, которому Иэясу наобещал с три короба — новых земель, золота… А что происходит с предателем через два года? Сюрприз, сюрприз — 25-летний Хидэаки внезапно сходит с ума и умирает, не оставив после себя наследников. После его смерти клан Кобакаява прекращает существование. Думаю и тут не обходится без "друзей в чёрном". Подмешали что-нибудь в чай и привет. Вот так медленно, по трупам Токугава Ияэсу становится сёгуном Японии.
Самое любопытное, что и здесь история начинает повторяться. Во многом из-за измены Ияэсу, мертв Имагава Ёсимото. Нет в живых и его сюзерена — Ода Набунаги. Токугава пытается интриговать против меня сначала с Хидэёси, потом с Такахисой. Не получилось? Не беда. Затаимся и ждем. Да, пожалуй, бесконечное терпение — главная черта Ияэсу. И удачливость. Столько раз за свою жизнь пройти по краю, почти все потерять (один только приказ казнить своего сына и жену по распоряжению Ода — чего стоит) и все-равно выжить… Это надо уметь.
Спустя полчаса я уже пил сакэ, бездумно пялясь в окно, по которому змеились струйки дождя. Только на прошлой неделе привезли и вставили первое прозрачное стекло, а мне уже хочется его разбить вдребезги. Чтобы не поддаться порыву, я начал частить. Крикнул принести красного вина, а потом и вовсе спирта. Зря я что-ли "изобретал" перегонный куб? Мешать так мешать. Шуганул из парадного зала, выглядывающих из-за сёдзи куноити, проигнорировал закуску, что быстро приготовили на переносном столике слуги. Мне надо было быстро напиться и забыться. А забыться мне надо, чтобы прямо сейчас не выйти из окна, пробив уникальное стекло головой и спикировав вниз в стиле Аютигата Саи. Он мне, кстати, иногда снится. Они все мне снятся — Огигаяцу, Дракон Идзу, Хидэёси, Такахиса… Педро Новаиш почему-то в образе Христа, а Саи регулярно выступает в роли Иуды. Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша. Не гожусь я для этой работенки.
Кто там писал, что все люди делятся на садистов и мазохистов? Фрейд? Юнг? Не важно, я точно мазохист. Не люблю издеваться над людьми, демонстрировать силу. Пи…..страдалец — это про меня. Эх, тяжела шапка Мономаха. Неограниченная власть любит садистов. А еще желательно параноиков. Везде подозревать заговор, жестоко карать врагов (опционально получать от этого удовольствие) — считай жизнь удалась. Я же так не могу. Слабак, малодушная мокрица — пьяно покачнувшись, со всей силы бью кулаком в стену.
— Пошли вон! — крикнул открывшей сёдзи охране. Послушались. Опять один. Несколько кругов по залу, еще несколько порций алкоголя. Мир уже начал покачиваться вокруг меня, когда я заметил, что деревянная панель, которую я отоварил кулаком, как то странно торчит из стены. Ну, ка
Рванул обшивку на себя, а за ней… Потайная дверь. Интересно девки пляшут! Песни весело поют… Ручки нет.
Высота хода на глаз примерно 2 метра, ширина — полтора. Сводчатые потолки и стены облицованы длинными узкими блоками пильного известняка. Кое-где встречаются необлицованные участки. Странно, что частные землетрясение ничего тут не разрушили. Ход начинает ветвиться и превращается в какой-то лабиринт. Делаю пометку кинжалом на стене и иду налево. По всей его длине хода несколько больших боковых ниш, которые достигают глубины более полутора метров. В них лежат груды старых доспехов. Надеюсь, клад мне обломиться? Увы, нет. Проход заканчивается через сто шагов узким выходом с люком. Дергаю очередной рычаг рядом с крышкой и оказываюсь в глубоком овраге, что позади Госё. Тут когда то был ров, потом дожди превратили его в размытую балку. Понятно теперь, как Хандзо попадает в столь тщательно охраняемый дворец. Закрываю замаскированный с внешней стороны кустиком люк и иду обратно.
Вторая галерея выводит меня в хозяйственные постройки — конюшню, арсенал, погреба, библиотеку. В каждом здании сделана тайная дверь в укромном месте, что позволяет скрытно перемещаться по всем дворцу. В кладовых нахожу бочонок с рыбьим клеем — как хорошо, что управляющий внял моим указаниям и развесил везде таблички с надписями, что где хранится. Теперь я могу сам приклеить панели обратно на стену.
Третий ход привел меня в пыточные застенки, где на ржавых крючьях висел чей-то скелет. Жаровня, сгнившие плети, что-то вроде набора пассатижей. Очень мило, идем дальше. Спускаюсь по лестнице на два пролета и попадаю в "соловьиный" зал. Помещение выстелено специальными досками, которые "поют", когда на них наступаешь. Очередная дверь и небольшая комната без какой-либо мебели — лишь простые рисовые татами и две дзабутон — квадратные подушки для сидения. Ага, значит тут у нас переговорная. А что за ней? Очередной ход, который приводит меня… к люку в глубоком овраге. Круг замкнулся. Хотя нет, есть четвертая галерея. Кольцевой формы. Через каждые десять-двадцать метров по внутренней стороне в стенах мелькают проходы. Оставив фонарь при входе, протискиваюсь в один. Маленькое помещение два на два метра… с вмурованной в стену медной слуховой трубкой. Я от удивления и, наверное, свежего воздуха (тайный лабиринт хорошо проветривается), трезвею. Рядом с трубкой задвижка. Тихонько отодвигаю ее и вижу дворцовую палату, где на футоне самурай моей охраны охаживает фрейлину-куноити. Слышу слабые стоны, сопение. Комната не освещена, но в слабом сиянии луны видны белые ягодицы мужчины, которые ритмично двигаются между раздвинутых женских ног.
Вот она потайная дверь из комнаты папы Карло в волшебный театр порнографии. Холста с картиной очага не хватает. Ладно, идем дальше. Последовательно обхожу все коморки вуайериста. Кое-где можно подсмотреть, как люди спят, кое-где, как ужинают. Порнографии уже нигде нет, последнее помещение позволяет подслушивать гостей в чайном зале. Задвижка располагается прямо в гравюре, которая висит на стене. Я помню эту черно-белую укиё [1] с изображением горы Фудзи. Похоже, что тайный глазок располагался как раз в жерле вулкана.
1
Укиё — картины (образы) изменчивого мира — направление в изобразительном искусстве средневековой Японии.
Чайные апартаменты были в этот раз были оккупированы двумя дамами, в одной из которых я узнал Саюки. Вторая женщина, судя по прическе, была замужем и сидела ко мне спиной. Куноити угощала подругу вовсе не чаем, а сакэ с рисовым печеньем.
— …пропуск ужесточился — расслышал я фразу замужней, приложив ухо к рожку — Охрана еле умеет читать, на входе очередь, вот и опоздала
— Да, наш господин повелел ввести пропуска с описанием внешности — усмехнувшись, ответила Саюки — Теперь во дворец, дорогая Го Цань, просто так не попасть