Император из двух времен
Шрифт:
– Они всё время смеялись надо мной. Над всей моей семьей. Я им эти смешки и травлю не прощу никогда. Никогда. И никому. Я все эти годы мечтала поквитаться за всё. С каждым, кто улыбался мне в лицо и издевательски переговаривался, тыча в меня пальцем, стоило мне пройти мимо. Они заплатят мне за всё, вот увидишь. Заплатят! Каждый!! И они знают это!!!
Киваю, зарываясь носом в её волосы.
– Заплатят. Обязательно. Я тебе обещаю.
Но Маше явно нужно было выговориться. Она повернулась и заговорила, всхлипывая:
– Тысячелетний Савойский Дом… Но мы на троне Италии всего считанные десятилетия. Как и самой объединенной Италии всего-то полвека от роду… Объединителем Италии мог стать любой из
На фото: Виктор Эммануил III с женой Еленой Черногорской
Она замолчала. По её щекам текли слёзы.
Целую её мокрые щеки и шепчу:
– Я тебя никому не дам в обиду, солнышко моё. Не волнуйся. Они заплатят. Сполна. Верь мне.
Маша выдохнула, потихоньку успокаиваясь. Голова у меня на плече. Волосы любимой щекочут шею. Лишь редкие судорожные всхлипывания указывали на минувшую бурю. Идут минуты. Жена недвижимо замерла в моих объятиях. И тут она, вдруг, безо всякого перехода пожаловалась:
– Миша, я ведь правда очень волнуюсь. Я никак не могу забеременеть. Может оттого вся и нервная такая. Прости, если зря на тебя завелась. Я уже в порядке. Отпусти.
Ага. Щас. Разбежался.
– Это ты меня прости, любовь моя. Мы обязательно сейчас поработаем над волнующим тебя вопросом…
Моя рука расстегивает верхнюю пуговицу её «василевсов». Я хорошо знаю свою жену и знаю универсальное средство от всех столь нередких её нервов и рыданий. За три года было всякое. Надо лишь пережить бурю. Просто пережить. И уцелеть при этом.
Но буря не страшна. Страшнее, когда Маша молчит и замыкается в себе на несколько дней. Вот это действительно страшно. А эту бурю мы переживем.
Шепчу:
– Люблю тебя…
Возмущенная попытка вырваться:
– Отпусти! Миша, ну, что ты делаешь?! Нашел место! У раковины!
Не тут-то было! Крепко обнимаю. Горячий шепот на ухо любимой женщины:
– Я лишь проверяю работу «молнии» на твоих джинсах. Ты сама мне только что показывала. Я хочу убедиться, что всё нормально работает. Модель же новая…
Капризное:
– Ты помнишь, что мне не нравится слово «джинсы»?!
– Поправимо. Мы от них просто избавимся, вот и всё.
Горячий страстный поцелуй.
Подхватываю её на руки и несу в спальню, под легкий визг и демонстративные брыкания. Но ровно такие, чтобы я её ненароком не уронил по дороге в спальню. А там у нас большая и комфортная горизонтальная площадка, на которой можно и диагноз поставить, и лечение назначить.
Сполна.
На
Глава 9. Диалектический империализм
На фото: принцесса Иоланда Савойская.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ПОСТЕЛЬ ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 21 апреля 1920 года.
– Миша, нет, не надо. Я не хочу. Лучше просто обними меня.
Несколько удивленный таким поворотом, я заключил жену в объятья. Обычно легко заводящаяся и страстная, жена сегодня была какой-то подавленной и вяло реагировала на мои приставания, а теперь вот и вовсе остановила процесс. И даже средство, которое верным образом всегда улучшало её настроение, сегодня, как видно, не сработает.
– Что-то случилось, малыш?
Жена лишь сильнее прижалась ко мне и молчала. В её нагом теле не было ни капли эротизма. Она являла собой скорее испуганного ребёнка, прибежавшего к родителям после приснившегося кошмара. Мне оставалось лишь успокаивающе поглаживать её плечи и целовать пахнущие благовониями волосы.
Маша молчала. Наконец она сказала коротко:
– Я боюсь.
Поднимаю голову и пытаюсь заглянуть ей в лицо, но она так лежит на моём плече, что мне толком и не видно ничего, кроме её волос.
Озабоченно прошу:
– Чего ты боишься? Расскажи мне.
После минутной паузы Маша сказала:
– Меня и наших детей постараются убить.
Резко сажусь в постели и взяв жену за плечи, смотрю ей в глаза. Она серьезно смотрит в ответ и во взгляде её читается тоска и какая-то обреченность.
– Господи, Маша! Что ты там себе нафантазировала?! Кто попытается тебя убить?!
Любимая выдохнула лишь одно слово:
– Изабелла.
Мне очень хотелось назвать всё это глупостями и даже рассмеяться, но в ответ жена бы просто замкнулась в себе, и я бы ничего не услышал. Особой мнительности за ней, в принципе, не водилось. И если вчера вечером, до моих неосторожных слов по поводу её коммерческих талантов, она пребывала в прекрасном расположении духа и специально дразнила меня своей попкой, то сейчас настроение у неё было совершенно иным. Значит что-то радикально изменилось буквально за эту ночь, и это при том, что с постели мы не вставали. Но что могло её так напугать? Вряд ли это был приснившийся ей кошмар.
Задавать дурацкие вопросы в такой ситуации было бы верхом идиотизма, поэтому я лишь сказал:
– Рассказывай.
И Маша, опустив взгляд, глухо заговорила:
– Я всю ночь лежала с открытыми глазами и, глядя в потолок, смотрела на движущиеся там отсветы и тени. Глядела и пыталась ответить сама себе на один простой вопрос – зачем сюда едут Изабелла-младшая и Франсуаза? Ну, и Анна заодно. Зачем прибывает сама королева именно сейчас – понятно, она пытается замаскировать от общественности сам факт того, что она вынуждена идти к тебе на поклон, обернув это в обертку визита на открытие Олимпиады. Туда съедутся многие. Как говорится, прячь лист в лесу. Да и время слишком поджимает, ведь обстановка на границе с Германией осложняется с каждым днем всё больше. А то, что она прибывает через Константинополь, так это логично и очевидно – с учетом напряженных отношений с Германией, отправляться через Балтику было бы неразумно. Да и Балтика в апреле отнюдь не курорт. Поэтому прекрасный вояж через теплое Средиземное море и вот, здравствуй Константинополь! В этом контексте твоя с ней встреча не вызывает вопросов и естественна. Так?