Император мира
Шрифт:
Все это заняло меньше секунды, а затем огнемет Олбани нашел голову морассара и снес ее, вызвав извержение зловонного дыма. Враг грациозным движением ушел назад. За его манипуляциями уже было не уследить, энергомет палил непрерывно, прожигая дыры в стене шлюза. Дверь, из которой вышел страж, стекала ручьями расплавленного металла.
Наконец Олбани удалось накрыть оружие морассара, и смертельный агрегат расцвел взрывом розовых искр. Чужак отшвырнул пылающие обломки и продолжал кружить по платформе, неуверенно топая громадными ногами и беспорядочно размахивая средними конечностями. Крохотными
— Колени! — крикнул Руиз и сконцентрировал огонь на нижних конечностях чудовища.
Последовавшая за этим пауза показалась вечностью, хотя прошло не более четырех секунд. Морассар судорожно подергивался в луже зеленоватой жидкости, конечности его валялись отдельно от тела, грудь была прошита в нескольких местах.
Руиз с трудом поднялся на ноги. Плечо болело нестерпимо, скоро им станет невозможно двигать. Он пошевелил рукой, понял, что она еще слушается, но между лопаткой и плечом, казалось, засел ржавый гвоздь. Бывший агент приказал походной аптечке вколоть обезболивающее и противовоспалительное. От крохотного укола сразу полегчало.
Олбани был уже у двери и, щурясь, вглядывался в темный коридор.
— Пока никто не всполошился, — заметил он. Хаксли стоял на краю платформы, изучая мониторы своих датчиков.
— У меня пока тоже чисто.
Руиз перевел взгляд на поезд. Фальшивый Юбере все еще лежал ничком, опираясь на локти, и не проявлял особого интереса к происходящему. Шальные осколки его, кажется, миновали, и Руиз облегченно перевел дух.
К несчастью, Дурбан то ли поскользнулся, спрыгивая с поезда, то ли упал назад с платформы станции, пытаясь уйти от выстрелов морассара. Он лежал на путанке, глядя вверх широко раскрытыми стекленеющими глазами. Время от времени бедняга подергивался, тогда в его тело вонзались все новые и новые колючки.
Олбани посмотрел на Руиза:
— Что теперь?
Руиз перешагнул через умирающего и влез на платформу поезда. Зверятник взглянул на него, и агенту стало ясно, что перед ним умирающая росомаха, чья жизнь еле теплилась в отдаленных закоулках звериного сознания. Все человеческое, что когда-то присутствовало в этом существе, было потеряно навеки.
Дурбан попытался поднять осколочное ружье, все еще зажатое в руке, но Руиз выбил его ударом ноги. Несчастный зарычал и принялся извиваться в тисках путанки. Но попытка высвободиться привела к тому, что новые шипы вонзились ему в корпус и в голову. Он завизжал и выгнулся, но только на миг, пока командир не нагнулся и милосердно не прострелил ему сердце.
Руиз помог марионетке подняться.
— Пошли, — сказал он, расстегивая поводок. — Осторожно, путанка.
Двойник легко спрыгнул на платформу.
— Где мы? — спросил Руиз фальшивого Юбере. Тот только пожал плечами.
— По-моему, на вершине моего трубопровода. Тебе так не кажется?
— Похоже на то. Скажи, почему ты держишь здесь так мало народу? Двое охранников-дирмов и морассар — маловато для защиты столь ценного секрета.
— Чем меньше народу знают про него, тем спокойнее. А еще лучше, если это не люди, а инопланетяне, которые не понимают самой сути происходящего.
Руиз
Командир провел двойника через платформу и вручил поводок Олбани.
— Посиди-ка с ним минутку, — сказал он.
Олбани кивнул и намотал конец поводка на кулак, хотя внимание его по-прежнему было сосредоточено на идущем от платформы коридоре.
Руиз подошел к Хаксли, который бродил вокруг, ощетинившись детекторами.
— Ничего, — доложил киборг удивленно — Не могу отсечь никаких следящих устройств — чудеса какие-то. — Лицо наемника и впрямь отражало нечто вроде суеверного ужаса.
— Не увлекайся, — одернул его Руиз. — Вспомни про защитную сеть «Клирлайт», которой, как мы знаем, Юбере опутал всю крепость.
— Тогда почему мы до сих пор на нее не наткнулись?
Это был хороший вопрос, и бывший агент решил над ним поразмыслить. Но сперва, понизив голос, велел Хаксли проверить двойника на вживленное оружие и коммуникативные устройства.
— Ты не доверяешь нашему работодателю? — поинтересовался киборг.
— Дурацкий вопрос, — устало ответил Руиз. — Ты доверяешь мне?
— Ну, если честно, то да. — Наемника, казалось, удивила такая постановка вопроса. — Олбани о тебе хорошо отзывался, и, кроме того, я такие вещи обычно шестым чувством улавливаю. Мы не ждем, что ты за нас умрешь, — никаких таких мелодрам, — но мне кажется, что ты честен настолько, насколько может себе позволить человек, занимающийся подобными делами.
Руиз вздохнул.
Секундой позже Хаксли вернулся.
— Одноразовый игольчатый лазер в правом указательном пальце и бомба в брюхе.
— Большая? Хаксли пожал плечами:
— Не очень… Но если она рванет, я бы предпочел оказаться не ближе чем в паре сотен метров.
Руиз призадумался. Потом залез обратно на платформу поезда и скинул рюкзак. Затем, постучав по непроницаемому циферблату таймера, прикрепил его к одной из поперечных распорок. И напоследок избавился от самого тяжелого оружия: снайперского газомета и энергомета с зарядной обоймой. Он оставил при себе только ножи, осколочное ружье и упаковку легких гранат.
Олбани поднял брови и послал старому другу вопросительный взгляд.
— Нужно быть быстрым, — объяснил Руиз. — Мы имеем дело с увертливым парнем.
Маленький отряд быстрым шагом двинулся по коридору. Олбани — шагов за пятьдесят впереди, потом Хаксли с марионеткой на поводке. Руиз замыкал шествие.
Командир пытался сосредоточиться на текущем моменте, на скупо освещенной металлической облицовке стен и пола, на идущих вперед соратниках. Но ничего неожиданного по-прежнему не происходило, Хаксли не обнаруживал никаких признаков волнения, и мысли Руиза начали блуждать. Ему казалось, что последние годы своей жизни он провел, шагая по пустым коридорам навстречу событиям, над которыми был почти не властен.