Император последнего дня
Шрифт:
Начальником Егора был один из двух людей, которые вели его последнее интервью. Тот самый тип, отвесивший Егору подзатыльник, который он никак не мог забыть. Тип, в общем-то, был неплохим мужиком, его звали Филипп Васильевич Кусов. «Зови меня просто Василич – когда меня называют по отчеству, я забываю, какую должность занимаю, и это благоприятным способом воздействует на мой способ общения с собеседником», – представился он после интервью Егору.
– Как служба, Егорушка – осваиваешься помаленьку? – все так же улыбаясь, спросил Василич.
– Только
– А что так? Да не волнуйся, освоишься еще. Чего читаешь-то? – Василич указал на книгу.
– «Император Цы», – ответил Егор коротко и посмотрел на Василича, пытаясь уловить, знает он об этой книге или нет.
Лицо Василича в момент сделалось каменным, сменив интонацию, он сказал:
– Аккуратнее с этой книгой, Егор. Я бы на твоем месте отложил ее на потом или совсем забросил чтение. Откуда вообще она у тебя взялась?
Растерявшись от такой реакции, Егор пожал плечами.
– Дело, конечно, твое, Егорушка, но я бы на твоем месте к совету прислушался. – Василич вернулся к своей манере разговора. – Отдохнуть-то хочется?
– Отдыхаю я дома.
– Вот за это ты мне и нравишься, Егорушка – за твою резкость. Из тебя выйдет отличный кадр, Егорушка. – Василич рассмеялся. – Я не про рабочее время, говорю, что ты. Впрочем, очень скоро ты уже не будешь разделять время на работу и досуг… Скоро ты вообще не будешь делить время. Помнишь школу, где ты сочинение писал? Приходи туда в субботу седьмого, много полезных людей встретить можно будет. К пяти подходи. Вот, возьми пригласительный.
Василич достал из внутреннего кармана пиджака и протянул Егору черную лакированную карточку, на обратной стороне которой было напечатано полное имя Егора, адрес и время мероприятия.
– Много полезных людей, значит? – повторил Егор, крутя в руках пригласительный.
– Много, Егорушка, много. Поверь мне, это твой билет в новую жизнь.
Егор сухо взглянул на Василича и промолчал.
– Так тебя ждать?
– Разумеется.
– Ну, вот и славно. Что же, не буду тебе мешать. Работай! – сказал Василич, встрепенувшись и взглянув на часы.
– Василич! – Егор окликнул начальника, когда тот уже был в дверях.
Василич оглянулся.
– Когда я начну работать по-настоящему?
– Скоро, Егорушка, скоро.
Начальник вышел, а Егор попытался унять дрожь в руках – ему показалось, что лицо Василича на секунду изменилось – щеки впали, лобовая кость как-то особенно выделилась… И глаза… Егор вытер вспотевшие руки о брюки, пытаясь успокоить себя тем, что ему это просто показалось, но эти глаза надолго отпечатались в его памяти.
30.10
Пятница
Пустые пивные бутылки, подгоняемые ветром, со звоном врезались в бордюр куба или сталкивались друг с другом. От сильного ливня мой дождевик мало спасал, и я, весь промокший, трясясь от холода, старался хоть как-то спасти
«МЫ НЕ ПРОДУКТ БОЛЬШОГО ВЗРЫВА…» – гласила появившаяся на табло пять минут назад надпись, и с тех пор табло экрана все еще продолжало крутиться, словно оказываясь не в силах выплюнуть очередную порцию бреда.
Бутылка подкатилась к моим ногам, я хотел спрятать блокнот и заняться собиранием мусора, как табло остановилось:
«…МЫ И ЕСТЬ БОЛЬШОЙ ВЗРЫВ!»
Я как мог внес окончание надписи в промокший блокнот, а когда вновь поднял глаза на табло, оно было пустым. Почувствовав облегчение, я запрятал записи, вновь поднял слетевший капюшон и побежал собирать разбросанные ветром бутылки. Но только я сложил пустую тару в пакет, тут же, третий раз за день, вновь почувствовал дрожь под ногами. Видимо, бесконечный осенний ливень у Генератора вызывал хандру, так как вновь явившаяся надпись утверждала: «БОГ ОДИНОК!»
Не успел я достать блокнот, чтобы внести эту спорную заметку, как табло выдало: «МИР БОЛЕН!»
К моему удивлению, и дождь, и ветер разом стихли. Я огляделся по сторонам, на момент взглянул на полностью облетевший дуб, поставил пакет с мусором под ноги, достал блокнот и записал только что «сказанное» Генератором. Затем посмотрел на недавно приобретенные механические часы – без пятнадцати минут пять. Пятнадцать минут до окончания последнего рабочего дня на неделе.
Если рассуждать, допуская некую мистику (а по-другому я рассуждать не мог) – закончившийся дождь и моментально стихший ветер означают окончание монолога куба. Стало быть – можно собираться домой, осталось только позвонить и доложить о случившемся Станиславу Валентиновичу.
Я достал телефон и хотел было набрать номер, как взглянул на табло куба и увидел там новую надпись: «ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ – ФИОЛЕТ».
– Да, Ник, слушаю тебя.
– Наш кубик дал о себе знать.
– Что?! Давай не по телефону! Ты где сейчас?
– Домой собираюсь.
– У тебя и встретимся, во сколько мне подъехать?
– Мне же добираться часа два, давай к половине восьмого.
По-моему, как-то так выглядел наш со Станиславом Валентиновичем телефонный разговор. Потом он прервал связь – точно я не помню, мои мысли уже начали предательски путаться.
…Вот он уже, не сняв обуви, топчется по моей квартире с моим блокнотом в руках, оставляя за собой мокрые грязные следы.
– Что же ты наследил так? Убирать кто будет? – отправляя в себя порцию виски с колой, спросил я.
Станислав Валентинович, отвлекшись от записок, стал меня пристально рассматривать, но так и оставил мою реплику без комментария.
– Забыл предложить тебе выпить… – проявил я любезность.
Он не среагировал, подошел к окну.
– Как знаешь… – Я пожал плечами. – А как ты считаешь, что все эти фразы могут значить?