Император Сухоруков
Шрифт:
Глава 4. Убей свое Супер-Эго
Оказалось, замуровали меня не навсегда. Но просидел я в гнетущем полумраке храма несколько часов. Прислушивался к тому, что происходило снаружи. Там «вечеринка» какое-то время продолжалась: жрецы пели, что-то кричали, толпа ликующе взрёвывала. Я молился всем богам, чтобы они там не поедали обезглавленное тело жертвы. Слышал я о таких дикарских племенах, в Америке, в основном. Даже не очень и дикарских…
Еще больше я молился о том, чтобы я, наконец, открыл глаза и перестал видеть этот нескончаемый кошмар. Закрывал глаза, жмурился что есть силы, как будто это повысит вероятность чуда.
Увы.
«Поздравь себя, – хихикнули из-за ментальной двери. – Ты уникум! Единственный психолог на целой планете!».
Я спешно заколотил дверь всеми возможными досками – сейчас вот только внутреннего диалога мне не хватало!
Когда ворота храма распахнули, я кинулся к шаманышам едва ли не с объятьями! Меня всего потряхивало, хотелось поскорее выбраться из пугающей темноты храма.
Снаружи смеркалось. Толпа разошлась, Медработника тоже не было видно. Унесли и тело жертвы. Я вглядывался, но не нашел следов разделки. Может, похоронили? Надеюсь, что все-таки они не каннибалы.
По дороге из желтого кирпича меня довели до дворца. Ненавистный зал, коридоры – и я снова в своей комнате. Единственное место, где я чувствовал хоть какую-то защищенность. Иллюзорную, но всё же. Я зарылся было в постель, но спать еще не хотелось, а лежать без дела – значит, опять запустить безумный галоп мыслей. Откинул колючую простыню, стал бродить от стены к стене, изучая разнообразную утварь, разложенную на полочках, сваленную в корзинах и сундучках. Стены, кстати, были густо разрисованы. Роспись старая, выцветшая, но многое еще можно разобрать. Уродливые человечки бегали меж деревьев, домиков и других непонятных… объектов. Размахивали руками, сцеплялись друг с другом в борьбе… или танце? Немногочисленные звери были нарисованы гораздо реалистичнее – уж не знаю, почему им такая честь?
Снова шаги. Я испуганно обернулся, но с облегчением увидел прежних служанок. Снова поднос, снова кувшин. На этот раз меня помиловали – никакой кровавой каши на блюде. Я теперь к ней притронуться не смогу. На этот раз меня собирались накормить мясом, обжаренным (или потушенным?) вперемежку с кусочками чего-то желто-коричневого. Я осторожно попробовал – тыква! Безвкусная, но понятная еда. Заставил себя поесть, потом присосался к кувшину. Та же затхлая теплая вода. Похоже, свежей здесь просто нет.
За окном совсем стемнело, а сон не шел. Я бродил загнанным зверем, наконец, просто сел в угол комнаты. Обхватил здоровой рукой колени и заставил себя вспоминать стихи. Хоть какие-нибудь, хоть детские…
«Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка…».
Внутри царила сосущая пустота. Не холодящий кусок льда, но тоже мало хорошего. Пустота засасывает. Она, как вакуум, втягивает в себя твои мысли, страсти, мечты, планы… Когда ночью служанки зашли «за посудой», они с испугом замерли: их «император» сидел в углу на корточках, ритмично покачиваясь в такт замедлившемуся сердцебиению. Я, кажется, впал в легкий транс. Служанки прижались друг к другу, но профессионализм в них победил робость. Девчонки подобрали поднос с кувшином и устремились к выходу. Однако, та из них, что пониже росточком остановилась.
Клянусь, я почувствовал ее взгляд, и словно легкий ожог вывел меня из оцепенения! Девушка вспыхнула
– Не уходи! Не оставляй меня одного!
На чистом русском, ибо не было у меня другого языка под рукой. Но я не мог ее отпустить! Не мог лишиться того тепла, что она подарила мне. Пусть это всего лишь мимолетная жалость к слетевшему с катушек «императору» – мне с избытком хватило бы и этого!
Девушка, конечно, ничего не поняла. Но царственная рука явно велела ей подчиняться. Она неспешно опустила кувшин на пол, встала передо мной на колени и начала молча распутывать набедренную повязку. Явно не в первый раз.
«Вот так, значит, он требовал себя утешать» – только и успело промелькнуть в моем мозгу, пока тестостерон не заполонил кровеносные сосуды.
Я резко сел. Утреннее солнце било своими стрелами в узкое оконце, намекая, что нефиг дрыхнуть. Нет. Я всё еще в этом мире. В мире, где люди дерутся за право, чтобы им прилюдно отрубили голову, а толпа радуется этому, как чудесам ярмарочного фокусника. Воспоминания о жертвоприношении по-прежнему окатывали меня волной озноба, но вчерашнего ступора уже не было. Потому что…
Я оглянулся. Девушки в постели не было. Видимо, ночью, дождавшись, когда владыка уснет, она встала и ушла по своим служанковским делам. Но в постели остался лежать ее простенький браслет. То ли забыла, то ли с намеком оставила. Я прикрыл глаза, окунувшись в ночные воспоминания.
Что сказать: это был самый худший секс в моей жизни. Даже, когда я весь в волнении и поту запоздало лишался девственности, вышло лучше. И главной причиной ночной неудачи было полное непонимание, чего каждый из нас хочет. Я не мог объяснить, дикарка же не считала нужным сообщать «императору» о своих желаниях. Она тут, чтобы его волю исполнять. И поверьте, это только на словах звучит маняще. В деле же пассивная, безынициативная женщина – это просто кошмар! По счастью, у меня все-таки было молодое, полное потребностей тело, так что на эрекции это не сказывалось. «Солдатик» резво принял боевое положение, и уложить его не могли никакие конфузы. А они были, ибо приходилось «вручную» расставлять каждую часть тела девушки.
Сначала она монотонно «выполняла» оральные ласки, следуя воле «императора». Когда я, весь распаленный, поднял ее и повлек к постели, она несказанно удивилась. Но не перечила. Девушка казалась очень молодой. Настолько, что я даже себе боюсь озвучить предположения о ее возрасте. И, тем не менее, она точно не была девственницей. Ситуацию усугубляла моя треклятая правая рука, из-за которой мне были физически недоступны многие радости секса. Я искал приемлемую позицию, но в голове крутилось: а принято ли такое в их культуре? Вспомните пуританскую Европу с исключительной монополией миссионерской позы! Вдруг здесь тоже имеется табу, и утречком девчушка побежит к Медработнику и доложит, что «император» вовлек ее в гнуснейший из грехов преступным сочетанием?
Правда, думал об этом я не очень старательно. Кровь отлила от мозга куда положено, и цель всей моей жизни сейчас была предельно конкретной. Которой я не мытьем, так катанием, но добился!
Да, это был ужасный секс. Но даже самый ужасный секс радикально перестраивает гормональный фон организма. Особенно, такого юного, что достался мне. В груди кипела жизнь. Жажда жизни! Ситуация не изменилась, зато изменилось отношение к ней. То, что не могли решить тренинги, попытки анализа, легко решил вяленький и конфузный секс.