Император вынимает меч
Шрифт:
Вскоре лес опустел. Лишь сейчас Сян Лян осмелился освободить грудь от судорожно заключенного там воздуха.
— Уф! — выдохнул он. — Он едва не заметил нас. Тогда нам точно пришел бы конец!
Сказав это, Сян Лян посмотрел на племянника, обнаружив, что тот кусает губы.
— А я думаю, дядя, мы могли бы схватить его!
— Схватить? Да ты спятил!
— Ничуть. Вот тогда мы могли бы распоряжаться судьбой не только этого дохляка, но и всей Поднебесной. Ах, почему мы не схватили его?!
Сян Лян открыл рот, намереваясь одернуть дерзкого мальчишку, но не успел, —
— Опасные слова, юноша!
Чусцы дружно обернулись. Перед ними стоял старик весьма необычного облика. Он был совершенно сед, и борода его свисала до самого пояса, но при этом глаза старика блестели, по-молодому.
Сян Лян выдернул из ножен меч.
— Соглядатай?!
Старик предупредил угрожающее намерение движением руки.
— Не делай поспешных выводов, князь. Я случайно оказался в этом лесу. Мой дом неподалеку.
Сян Лян опустил меч, но в ножны его не вернул.
— С чего ты решил, что я князь?
— Я умею читать поступки людей и видеть их судьбу.
— Ты — фанши?
— Можно сказать и так. — Старик улыбнулся. — Если вы не спешите, то приглашаю вас быть гостями в моем доме. Я небогат, но у меня всегда найдется чечевичная похлебка, кусок рыбы и свежевыпеченная лепешка.
Надо сказать, что поневоле задержавшиеся в лесу путешественники к тому времени изрядно проголодались, почему предложение старика показалось им весьма заманчивым.
— Ну хорошо, — решил Сян Лян, убирая меч. Спохватившись, пригрозил:
— Но, гляди, если обманешь!
— И в мыслях не держу! — с прежней улыбкой ответил старик.
С тем он повел чусцев по едва приметной тропинке к дому, который и впрямь оказался недалеко — небольшая хижина из древесных ветвей, обмазанных глиной с оберегом из персикового дерева над дверью. Снаружи дом старика производил совсем жалкое впечатление, но изнутри он оказался не столь убог. Здесь были добротный стол, изящные резные скамейки, выложенный камнем очаг и алтарь, отделанный бронзой и черной березой. Последнее обстоятельство весьма удивило Сян Ляна, понимавшего толк в подобных вещах.
— Это дорого стоит, — сказал он.
— Недешево, — подтвердил старик. — Пусть вас не смущает вид моего жилища. Я не столь беден, как можно подумать, видя его. Видимость нередко обманчива. Присаживайтесь.
Гости, не прекословя, устроились на скамьях, а старик выставил на стол несколько мисок: с рыбой, лепешками и финиками. Похлебку он наскоро подогрел на очаге.
Еда была незамысловатой, но на удивление вкусной. То ли чусцы здорово проголодались, сидя в зарослях у реки, то ли старик просто был искусен в приготовлении пиши. Сам он едва притронулся к еде, съев лишь кусок хлеба и несколько фиников, а все остальное время с улыбкой наблюдал за гостями, особенно за юным Юем, евшим с аппетитом, какому нельзя было не позавидовать.
Старик так и сказал.
— У парня отменный аппетит. Как и здоровье. У него — большое будущее.
Сян Лян облизал ложку и отложил ее на стол.
— Ты знаешь будущее, старик? Кстати, я не узнал твое имя. Меня зовут Сян Лян, я из рода полководцев царства Чу. А это — мой племянник Юй.
— Сян Юй, — задумчиво
— А как нам называть тебя? — напомнил Сян Лян.
Хозяин улыбнулся в жидкую бороду.
— Одни называют меня Ань Ци-шэном, другие Поцзыном. Лично я предпочитаю второе имя.
— Странное имя! — задумчиво глядя на старика, вымолвил Сян Лян.
— Но я предпочитаю его! — твердо выдержав взгляд чусца, ответил хозяин дома. — И я действительно знаю. Я много чего знаю и многое могу. Я могу поведать о прошлом, могу предсказать и будущее.
— Так ты все же фанши?
— Можно сказать и так, — повторил старик. — Если гости желают, я могу поведать им судьбу.
Сян Лян посмотрел на племянника. Тот пожал плечами. Он был юн и беззаботен, Сян Юй. У него еще не было прошлого и мысли о будущем покуда не тревожили его. Он предпочитал жить настоящим.
— Самое мудрое — жить настоящим! — согласился старик.
Сян Лян задумчиво побарабанил крючковатыми пальцами по столешнице.
— Но это стоит денег, а у нас их нет, — нерешительно вымолвил он. — Мы и так не сумеем заплатить тебе за твое гостеприимство, Позцын.
— Это неважно. Я не возьму с вас платы. Не так уж часто встретишь в наших краях князя из Чу. Вы редкие гости, и я погадаю вам бескорыстно.
Сян Лян вновь посмотрел на племянника, Юй вновь пожал могучими плечами. Тогда дядя решился.
— Хорошо, мы согласны, маг. Свое прошлое мы знаем, предскажи нам будущее. Кому ты принесешь жертвы?
Поцзын указал рукой на смутно виднеющееся за очагом изваяние из черного камня — фигуру со стертыми чертами лица, закутанную в глухой плащ.
— Это бэйчжи. [19]
При этих словах Сян Лян вздрогнул.
— Нет! — решительно воскликнул он. — Он покровительствует узурпатору Ин Чжэну!
Фанши усмехнулся.
— С чего ты взял? Может быть Ин Чжэн и впрямь считает Хэй-ди своим покровителем, но значит ли это, что Хэй-ди действительно покровительствует Ин Чжэну? Порой воля богов не разделяет желание человека.
19
Северный жертвенник в честь Черного императора.
Говоря эти слова, маг возложил по краям алтаря финики и куски лепешки. Затем он плеснул на середину алтаря пахучей жидкостью и поднес к ней уголек от очага. Жидкость моментально вспыхнула ярким, чуть синеватым пламенем. Уставив взор в это самое пламя, фанши принялся бормотать заклинания. Словно повинуясь его словам, пламя стало играть язычками, принимая причудливые очертания. Огонь вдруг заплясал проворными змейками с извилистыми язычками, потом змейки обратились в причудливое животное — лошадь с длинным прямым рогом на морде, лошадь плавно перетекла в тигра, тигр рассыпался лепестками розы, которая сложилась в бутон, и из него объявилась прекрасная дева со струящимися золотом волосами. Фанши дунул на деву, и пламя исчезло. Тогда маг обернулся к гостям, взиравшим на невиданное представление широко открытыми глазами.