Император
Шрифт:
Моими войсками был захвачен город Газы вместе с крепостью, построенной еще королем Балдуином Третьим. Заминка с захватом Иерусалима вышла из-за скопления в крепости большого числа войск султана и стены крепости хорошо охранялись. В конце концов я не стал рисковать своими людьми, и оставив крепость на «потом», мои спецы взобрались на стены города и после непродолжительной резни открыли ворота. После занятия города я приказал уничтожить стену плача (остатки иудейского храма) и на ее месте на холме начать строить новую крепость, на строительство казармы внутри которой и пойдут крупные известняковые блоки от плачущей стены.
Самое большее, на что я решился — трое моих лазутчиков, пробравшись внутрь крепости, зарезали часовых
Мы все, обладатели корон вместе с папским легатом и своим ближайшим окружением разместились в монастыре святителя Спиридона Тримифунтского. Он расположен в старом городе, неподалеку от Дамасских ворот. Свою любовницу Светлану пришлось переодеть в мужское платье, иначе на меня бы многие косились — монастырь был все таки мужским и был заново освещен легатом после захвата города.
Моя женушка прислала мне письмо, я оставил ее в Константинополе, узнав о задержке месячных.
«Любимый Арман! Без тебя мне ужасно страшно в этом огромном дворце! Прошу тебя поскорее закончить эту войну и вернуться назад. Я уже неплохо играю на твоей гитаре, хотя из-за нее постоянно болят подушечки пальцев. Твой Жан наводит ужас на знатные семьи и держит всех в страхе, его соглядатаи наверное есть в каждом доме Константинополя. Патриарх поначалу был против твоих олимпийских игр, а теперь и сам стал фанатом твоей игры в мяч, теперь они с Папой болеют за одну команду, созданную из числа служителей церкви и названную „Небесное воинство“. Кардиналы курии вместе со своими патронами проводят каждые выходные на соревнованиях, ты не поверишь — ипподром постоянно переполнен, колесницы почти вытеснены твоим рэгби, что за дурацкое название ты придумал своей игре! Каждый вечер я молю пресвятую деву о твоем здоровье, умоляю — не лезь сам в битвы, не бери пример с некоторых королей, не наигравшихся в детстве в войнушку. Только не показывай мое письмо своим венценосным дядям! Целую! Твоя императрица Ирина.»
Отложив письмо, я уже собирался отправиться в кровать, где меня ожидала все такая же страстная дочь купца, со временем ставшей только красивей и немного округлившейся в сверху и снизу. Моя охрана доложила — со мной хочет встретиться неизвестный, которого оценили как очень опасного человека. Мне стало интересно и я решил с этим посетителем немедленно встретиться.
На всякий случай я одел свой поддоспешник из нескольких слоев шелка и бригантину и в сопровождении братьев-волкодлаков вышел во двор монастыря, где под прицелом нескольких лучников, затаившихся на крышах, стоял человек средних лет, от которого так и веяло опасностью, при моем приближении незнакомец вдруг перетек как ртуть и передо мной стоял неуверенный в себе человек, не отличимый от толпы. Он мог перевоплощаться и я это оценил, незаметно достав из потайного кармана метательный нож и спрятав его в рукаве.
— Я император Византии Арман Первый. Ты хотел со мной встретиться?
Ночной посетитель было замешкался, затем опустился на колено и поклонился — мое имя Аль Хаким и я ранее вместе со своими людьми входил в секретную организацию и занимал в ней довольно высокий пост дай аль-кирбаль.
Мужчина замолчал, периферийным зрением наблюдая за окружающим пространством, подмечая всех воинов, которые были готовы в любой момент лишить его жизни. И то, что он стоял в паре шагов от императора, не давало ему преимущества — ассасин был уверен, что этот византиец сам свернет ему шею, не прибегая к помощи к братьям-близнецам, от которых несло такой жутью, что волосы готовы были вот-вот встать дыбом. «И где таких зверюг себе нашел?»
Я же после признания немного напрягся — этот непростой убийца, от которого так и несло смертью, занимал в организации ассасинов второе место после самого Старца. С чем же он ко мне пожаловал, неужели
— Султан Египта нанял меня убить вас и всех королей, я же решил послужить вашему императорскому величеству и убил султана.
— Султан мертв? — невольно вырвался вопрос, от которого зависела судьба дальнейшего наступления.
— Мертв, государь!
Глава 14
Известив монголов, я через папского легата отдал крестоносцам приказ о наступлении. Сам же вызвал своего нового комита ликвидаторов, решив поставить перед ним непростую задачу — Аль Хаким, в твое подчинение переходит подразделение моих ликвидаторов, которые наверняка смогут научить твоих ассасинов чему-нибудь новому. Твоя задача — под видом купцов проникнуть в Золотую Орду и организовать устранение жены хана и его детей, вообще всех близких родственников, причем эти зверские убийства должны вести к Абаке-хану, как — это ты должен сам придумать и воплотить в жизнь, причем сам Менгу-Тимур должен в порыве ярости бросить свои тумены на Абаку. По силам тебе такая задача, Аль Хаким?
— Вполне по силам, господин! Не сомневайтесь, Золотая Орда вся до единого воина поднимется на Хулагуидов, вы будете мной довольны!
Встретившись с Абакой-ханом, я продолжил свою игру — Могучий хан! Мои люди при ставке Менгу-Тимура донесли мне о состоявшейся встрече Менгу-Тимура с Борак-ханом и Хайду-ханом, которые заключили союз против Хубилай-хана, решив полностью стать независимыми от его воли и выступить вместе против него при удобном случае. Так же эти трое предателей готовятся забрать твои земли! Неплохо бы известить великого Хубилай-хана, что-бы он был готов к нападению и при получении от тебя известия направил бы тебе помощь. Я тоже помогу тебе, хан и при нападении на тебя крестоносное войско выступит на твоей стороне! Своих людей, переданных тебе для захвата крепостей, я забираю, а это тебе подарок в знак нашей дружбы — я передал хану булатную саблю, богато отделанную золотом и драгоценными камнями. Хан минуты размышлял, затем сделал знак своему слуге и тот передал мне золотую пайцзу шириною в ладонь и длиною в пол-локтя, на которой иероглифами был написан его приказ: «Кто её имеет в руках, тот может приказывать что хочет, и это делается без замедления».
— Прими, Арман! Я ценю твою дружбу и ты с помощью этой пайцзы всегда потребуешь помощь у моих воинов!
Два месяца потребовалось хорошо охраняемому каравану с дорогими тканями и персидскими коврами на то, что бы добраться до столицы Золотой Орды. В дороге Аль Хаким сначала предъявлял охранную грамоту самого Папы, а затем серебряную пайцзу самого Менгу-Тимура, которую византийскому императору удалось получить через князя Галицкого. Ночами на караван пытались несколько раз напасть разбойники, но все они в итоге достались воронам и диким зверям.
Сарай-Бату протягивался вдоль левого берега реки Ахтубы на пятнадцать километров, город окружали многочисленные поместья и усадьбы, городские кварталы. В Сарай-Бату проживало около семидесяти пяти тысяч человек. Население было многонациональным: здесь жили монголы, кипчаки, черкесы, русские, булгары, византийцы. Каждая этническая группа селилась в своём квартале, где было всё необходимое: школа, церковь, рынок, кладбище. В городе имелись кварталы ремесленников: гончаров, ювелиров, стеклодувов, косторезов, литейщиков и кузнецов. Дворцы и общественные здания возводились из обожжённого кирпича на известковом растворе, дома рядовых жителей — из сырцового кирпича и дерева. В Сарае действовал водопровод из керамических труб и канализация, сделанная из деревянных труб, были многочисленные фонтаны и восточные городские бани. Дав бакшиш смотрителю ханского дворца, Аль Хаким продемонстрировал свой товар, не идущий в сравнение с подобным товаром, которым торговали другие купцы по различию ассортимента.