Императорская охота
Шрифт:
Через пару недель в домик Охотника пожаловал сам Старший Егерь городка. Его коляска – по местным масштабам прямо-таки карета – остановилась в переулке, неподалеку от покосившегося домика инвалида, и Старший Егерь в сопровождении десятка уездных чиновников в затасканных до сальных пятен мундирах (никто из них леса даже издали не видел) прошествовал к дому Охотника.
Охотник, поджидавший Старшего Егеря (посыльный с известием о прибытии столь высокого гостя побывал у него два часа назад), вежливо приподнял за козырек свое полевое кепи младшего офицера и чуть склонил голову в приветствии.
–
– Ничего, друг мой. По долгу службы я бывал в таких трущобах, по сравнению с которыми ваше жилище – королевский замок.
Круглый, словно надутый воздушный шарик, выставив вперед огромный нос с красными прожилками, Старший Егерь вальяжно поднялся на крыльцо и, оказавшись рядом с Охотником, произнес так, чтобы стоящие в отдалении егеря и многочисленные зеваки не смогли расслышать ни слова из их разговора.
– Я прибыл к вам по важному государственному делу и хотел бы поговорить без свидетелей.
Когда они вошли в дом, Старший Егерь уселся на колченогий стул, где обычно восседал старик Витам (последнее время он зачастил к Охотнику), и сразу же перешел к делу:
– Господин Охотник, в нашем городке появились оборотни. Увы, это не слухи. Люди видели двух вервольфов… Нет, волколаки пока не воруют маленьких детей, не найдено ни одного трупа. Но они – нечисть! Нечисть в городе, господин Охотник! И по Закону Его Императорского Величества оборотни должны быть уничтожены. Но, увы, нам самим их не поймать. Мы уже пытались сделать это несколько раз, но потерпели неудачу. В нашем городе нет ни одного настоящего Охотника! Ни одного Следопыта! Если же я обращусь в Метрополию, то… вы же понимаете, потеряю лицо. В столице станут говорить, что мне потребовался отряд, чтобы изловить двух шавок с обломанными зубами…
– Но что же вы хотите от меня, инвалида? – в недоумении спросил Охотник.
– Мои егеря расправятся с чудовищами, – уверил Охотника Старший Егерь. – Но сначала нам нужно найти их логово. Приведите нас к нему. Естественно, труд будет оплачен…
Охотник хорошо помнил клятву, которую давал каждый курсант Академии: «…до конца жизни уничтожать нечисть в любом ее проявлении…» Поэтому, тяжело вздохнув, он утвердительно кивнул:
– Хорошо. Я согласен. Завтра на закате пришлите егерей. И не забудьте взять побольше серебряных пуль.
На следующий день он встретился с Леонорой в городе Древних, у старой полуразрушенной башни. Охотник, спрятавшись между двумя витыми колоннами, вдыхал йодистый аромат водорослей, отторгнутых морем, и пытался представить, как описал бы их маленький приморский городок создатель «Книги морей». Любуясь водной гладью, он пытался вообразить чудные суда Древних, когда-то заполнявшие эту гавань.
Леонора почти неслышно подобралась к нему и замерла у него за спиной. Детский трепет, предвкушение встречи… Конечно, Охотник сразу же различил тихий шорох ее шагов, но не подал вида – нельзя огорчать ребенка, даже если он уже вырос. А тем более,
– Здравствуй, – ответил он.
– Завтра я уезжаю, приехал мой жених. Он увезет меня далеко-далеко.
Слова Леоноры поразили Охотника в самое сердце. «Уезжаю», «жених», «увезти» – его Леонора не знала таких слов. В этих словах было что-то неправильное, фальшивое, словно некий безликий враг заявил свои права на последнее, что еще принадлежало ему в этом мире. Две фразы, и Охотник явственно ощутил свое истинное положение в обществе. В один миг он преобразился, превратившись из барда-ветерана в убогого калеку.
Сначала он растерялся, не зная, что сказать своей возлюбленной, а потом, с трудом одолевая предательскую дрожь в голосе, произнес:
– Почему… Почему ты никогда раньше мне ничего не говорила? И куда ты едешь? Я поеду… я провожу тебя… Я напишу…– и он замолчал, понимая, что городит совершенную чепуху. Слово «жених» набатом звучало у него в голове.
Но Леонора, казалось, ничего не замечала.
– Ничего не надо делать, Охотник. Все уже решено. Сегодня мы расстанемся пораньше. К тому же вы ведь обещали Старшему Егерю выследить оборотней…
– Откуда ты знаешь?
– Об этом говорит весь город, – Леонора широко улыбнулась ему в ответ. – Вы должны поймать чудовищ, вы же – Охотник. Весь город надеется на вас.
– Но Старший Егерь говорил, что оборотни никому еще не причинили вреда. Я дам им скрыться… Нет, я пойду к Старшему Егерю, он перенесет Охоту, он поймет…– Охотник еще шептал что-то столь же беспомощное. – Я хочу, чтобы ты осталась со мной сегодня как можно дольше… Ты мне нужна…
– Нет, прошу тебя, – Леонора приблизила свои губы к его перекошенному мукой рту, склонилась над ним. – Ты – Охотник, а я… впрочем, неважно. Я скажу отцу, и Охоту перенесут на завтра. Не вини себя, что бы ни случилось. Прощай, меня ждут.
Их губы встретились. Поцелуй? Укус? Нет, просто Охотник неудачно качнулся не в такт со своей возлюбленной и поранил губу о ее великолепные, жемчужные зубки.
Капелька крови в уголке рта.
– Леонора! – он приподнялся, опершись руками о подлокотники инвалидного кресла, потянулся за ней – но девушка уже была далеко. Еще мгновение, и ее силуэт растаял среди теней, между щербатых полуобвалившихся стен. И лишь облачко пыли на тропинке да качающиеся метелки травы говорили о том, что она и в самом деле была здесь, что ее образ не пригрезился Охотнику в хмельном бреду.
Он замер, до боли в ногтях впившись в деревянные подлокотники.
«Неужели я был таким наивным, что надеялся на иной исход! Я же должен был знать с самого начала: она никогда не сможет меня полюбить! Ведь я – калека, урод, изгой…»
Повернувшись, она ушла, а я долго смотрел ей вслед.Сел на камни и плакал я. Туман, словно дым сигарет.За охотником пришли на закате. Егеря принесли длинноствольные мушкеты, серебряную картечь, гирлянды чеснока, медные зеркала и факелы.