Императоры иллюзий
Шрифт:
– Ты еще собираешься спать?
– А что?
– Я хочу тебе кое-что рассказать. После этого ты не уснешь.
– Говори. – Томми зевнул. – После твоего вопля я бодр и крепок.
Дач сделал еще глоток. Он казался скорее возбужденным, чем подавленным.
– На самом деле я этого не кричал.
– Неужели?
– Тогда не кричал. На Хааране.
– Где тебя прозвали «Корь»?
– Вот именно. Понял, почему?
– Я глянул в медицинском справочнике, – в голосе Томми появилось любопытство. – Ничего особенного… но тридцать шесть лет назад была пандемия. Погибали в основном дети.
Их глаза встретились, и Дач кивнул.
– Молодец. У нас тогда была неделя…
Он потянулся к бутылке, но остановил руку.
– Десяток бомбардировщиков справился бы за день. А так… двадцать тысяч добровольцев на планету с полумиллионным населением. Правда, у нас были тяжелые танки… они и проутюжили всю их армию. Такую же скороспелую, как наша. Все взрослые мужчины Хаарана… с дряным оружием в руках. Осталось четыреста тысяч. Женщины и дети.
Томми передернул голыми плечами.
– Эта сука… прославленный подручный самого Лемака… полковник Штаф… – голос Дача неожиданно дрогнул. – Он согнал гражданских в концлагеря… импровизированные. Стадион, полный женщин с малышами, пустырь, обнесенный колючкой под током и полный детей… Они шли как овцы. Ожидали сортировки и ссылки. Он собрал их вместе, Томми! Понимаешь? Было бы легче по домам… поодиночке. Но часть бы ушла, сообразила. Заселен был лишь один материк, голимая степь, не спрячешься… но часть бы ушла.
– Выпей, – тихо сказал юноша.
– Мы тянули три дня. Ждали военных кораблей… террор-группы с их газами и вирусами, просто бомбардировщики. Потом Штаф собрал офицеров… у меня было временное лейтенантское звание. И сказал, что придется работать самим.
– Выпей, Дач.
Кей глотнул.
– Многие отказались. Очень многие. Наотрез. Их посадили в транспорты и отправили обратно. Все долетели. Потом им дали ордена… этот сраный «Клинок огня» второй степени. Все честно. Осталась половина, даже меньше. Те, кто понимал – надо. Девять тысяч. Мы прикинули – по сорок четыре на каждого. И по четыре десятых.
Он засмеялся – нелепым, чуть пьяным смехом.
– Подростков твоего возраста были готовы убивать все. Женщин, как ни странно, тоже. Труднее оказалось с детьми. Я первый сказал, что смогу. И добавил, что корь в прошлом году убила в десять раз больше детей, чем мы, при всем желании, сумеем. Вот и заслужил… прозвище. Имен в газетах не было, цензура бдила. Но слова лейтенанта, «который стал корью», гуляли по страницам долго. Как алкарис узнал имя, почему запомнил – не знаю.
– Это было нужно, Кей? Убивать всех?
– Со стратегической точки зрения – уже нет. Инфраструктуру планеты мы развалили, трудоспособных мужчин перемололи броней. Эти ошалевшие женщины и ревущие детишки алкарисам подмогой бы не стали. А вот с политической… не знаю. Ты хочешь слушать дальше?
Томми едва уловимо заколебался:
– Да… пожалуй.
– В моей группе было девять солдат. Нам досталась гимназия, где держали полтысячи учеников. От шести до шестнадцати. Они трое суток провели в спортзале, спали вповалку, ели какую-то дрянь… постоянная очередь в единственный туалет, от которого несло на весь зал. В первый день, как сказали охранники, они еще пели песни, школьные гимны… потом перестали. Мы зашли, и я сказал, что всех отпускают по домам. Чтобы выходили поодиночке, расписывались в журнале, и запомнили гнев Императора на всю жизнь. Они сразу ожили и загалдели. Я стоял во дворе, с лазерником «Старый Боб»… с тех пор ненавижу эту модель. Вечер, полутьма. Дети выходили, я стрелял со спины. Ни шума, ни крови… лишь волосы
– Кей, не надо, – Томми вдруг коснулся его плеча. – Перестань, не рассказывай. Тебе плохо от этого.
Дач смотрел на его руку долго и с удивлением. Потом покачал головой.
– Я закончу. Я снова пошел на выход… взял винтовку, стал ждать. Вышел мальчик лет восьми – и обернулся. Словно почувствовал что-то. Посмотрел на меня и сказал: «Не надо!»
– Так ты ему крикнул «не смотри»?
– Хотел крикнуть… Парень, студентик, который вел мальчика по коридору, схватил его за плечи и закричал: «Стреляй щенка!»
– И ты…
– Выстрелил, – сухо сказал Кей.
– Все-таки ты дерьмо.
– Что-то подобное мне сказали в штабе. Правда по другому поводу – когда я доложил, что после выполнения задания вся группа погибла в засаде. На проверки не было времени. Мне не поверили, но ничего выяснять не стали.
– И что, засада была?
– Из одного человека. А теперь иди, и дай мне спокойно разобраться с бутылкой.
Пожав плечами Томми вышел.
– Честно говоря, мне все равно, кого придется убить, – сказал Кей. Томми, не прекращая намазывать джемом тост, искоса посмотрел на него:
– А мне – нет.
– Понимаю. Но добраться до Ван Кертиса куда сложнее, чем до Императора. Так что можешь расслабиться.
Юноша хмыкнул, пожимая плечами. Спросил:
– А что, другого выхода нет?
– Видимо, нет. Алкарис посчитал планы твоего отца вполне реальными. Он действительно способен вывести часть людей в иные вселенные. Грею после этого конец… но и всей Империи – тоже. А еще алкарис считает, что Грея можно уничтожить.
– Верю, – Томми налил себе кофе. Посмотрел в широкое, на всю стену маленькой столовой, окно. На улице было пасмурно и тихо – Джиенах просыпался поздно.
– Если бы ты был Кертисом-старшим, то отказался бы от затеи с Линией Грез после смерти Грея?
– Я бы вообще ее не начинал. Свалил бы сразу, – Томми улыбнулся, на мгновение превращаясь в молодого человека с обложки журнала мод. – Нафиг надо.
Дач помолчал. Томми, казалось, даже не помнил об их ночном разговоре. И сейчас его ничто не удивляло.
– Знаешь, ты иногда напоминаешь мне силикоидов. Спокойствием.
– Тогда уж клаконцев.
– Это ты зря. Они очень эмоциональны… просто их эмоции трудно понять.