Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

Jung Chang

EMPRESS DOWAGER CIXI

THE CONCUBINE WHO LAUNCHED

MODERN CHINA

This edition is published by arrangement with Aitken Alexander Associates Ltd. and The Van Lear Agency LLC

Copyright © Jung Chang, 2013

В основу настоящего труда положены исторические документы, главным образом на китайском языке. Среди них следует упомянуть императорские указы, дворцовую летопись, официальную переписку, личную почту, дневниковые записи и донесения свидетелей событий. Львиная их доля стала доступна после смерти Мао Цзэдуна в 1976 году, когда историкам позволили возобновить работу с китайскими архивами. Благодаря их целенаправленной деятельности удалось разобрать огромное

количество папок, изучить, опубликовать и даже оцифровать некоторые из документов прошлого. Переизданы предыдущие публикации архивных материалов и научных трудов. Таким образом, автору настоящей книги посчастливилось окунуться в колоссальный объем документов, а также получить консультации в Первом историческом архиве КНР, где хранится основная масса документов, касающихся вдовствующей императрицы Цыси, и всего насчитывается 12 миллионов единиц. Очень многие приведенные источники никогда не переводились с китайского языка.

Западные современники вдовствующей императрицы Китая оставили ценнейшие дневники, письма и мемуары. Богатейшим источником информации представляется дневник королевы Виктории, протоколы британского парламента и многочисленные отчеты о дипломатических мероприятиях. Единственным учреждением, где хранятся исходные негативы с фотографий Цыси, считаются архивы художественной галереи Фрира и галереи Артура М. Саклера в Вашингтоне.

Китайские (и японские) личные имена даются в принятом в России порядке за исключением случаев, когда требуется сначала писать фамилию.

При потребности в переводе используется система пинь-инь. Тем не менее существуют исторически сложившиеся китайские названия, такие как Кантон, Цинхуа (университет).

Даты и эпохи приводятся в соответствии с европейской системой (которая сегодня применяется в Китае). Исключения оговариваются особо.

В то время в Китае в качестве валюты использовался лян (таэль). Лян – это мера веса, составлявшая примерно 38 граммов, а как валюта он оценивался грубо в треть фунта стерлингов.

В библиографии приведены годы издания трудов, которыми пользовался автор. По этой причине может возникнуть впечатление, будто старинные издания вышли в свет совсем недавно.

Весной 1852 года, во время проводимого во всей империи отбора августейших спутниц жизни для императора, некая шестнадцатилетняя девушка приглянулась китайскому монарху, и ее назначили наложницей. Императору Китая полагалась одна императрица и столько наложниц, сколько было его душе угодно. В придворной канцелярии ее записали просто как «женщину из рода Нара» даже без конкретного имени. Женские имена тогда считались не заслуживающими того, чтобы регистрировать их в официальных документах. Не прошло, однако, десяти лет, и эта девушка, чье имя вполне могли забыть навсегда [1] , добилась положения истинного правителя всего Китая, и на протяжении десятилетий вплоть до своей смерти в 1908 году она единолично определяла судьбу трети всего населения планеты. Она вошла в историю под именем вдовствующей великой императрицы Цыси. Это имя ей присвоили для выражения почтения к августейшей особе, а означает оно «Благожелательная и веселая».

Будущая великая императрица родилась в семье одного из старейших и знаменитейших маньчжурских кланов.

Маньчжурами называют народ, изначально живший на территории Маньчжурии, расположенной за Великой Китайской стеной на северо-востоке. В 1644 году в результате крестьянского восстания в Китае была свергнута династия Мин, и последний минский император повесился на дереве, росшем в саду, примыкавшем к тыльной стороне его дворца. Маньчжуры воспользовались этим случаем, чтобы прорваться через Великую Китайскую стену. Они нанесли поражение участникам крестьянского восстания, заняли всю территорию Китая и провозгласили новую династию под названием Великие Цины – буквально – «Предельная чистота». Овладев столицей Минов городом Пекином, победоносные маньчжуры продолжили расширять территорию империи, в три раза превышавшей общую площадь империи Минов, которая в период максимального расцвета занимала территорию в 13 миллионов квадратных километров (сравните с нынешними 9,6 миллиона километров под властью КНР).

Маньчжурские завоеватели, которых исконные китайцы, то есть ханьцы, по численности превосходили в сто раз, сначала насаждали свою власть самыми безжалостными методами. Они заставили ханьских мужчин носить прически маньчжуров, чтобы самым наглядным образом демонстрировать их подчиненное положение. Традиционно ханьцы отращивали длинные волосы и делали из них своеобразный пучок, а маньчжуры брили переднюю часть головы, а остатки волос заплетали в длинную косичку. Любого человека, отказывающегося носить косичку, без лишних формальностей лишали головы. В столице эти завоеватели выгнали ханьцев из Внутреннего города во

Внешний город, а также отделили две национальные группы стенами с воротами [2] . С годами притеснения ослабевали, и ханьцы зажили не хуже, чем сами маньчжуры. Национальная неприязнь сошла на нет даже притом, что руководящие посты на всех уровнях остались за маньчжурами. Брачные отношения между ханьцами и маньчжурами запрещались, что в обществе, члены которого ориентировались на семейные ценности, означало слабость общественного взаимодействия между этими двумя этническими группами. И все же маньчжуры очень многое позаимствовали из ханьской культуры и политической системы, а управленческая машина их императора, распространявшаяся во все уголки страны наподобие щупалец громадного спрута, была в основном укомплектована чиновниками-ханьцами, которых подбирали из грамотных людей по традиционным канонам императорских испытаний, ориентированных на конфуцианские классические постулаты. Понятно, что сами маньчжурские императоры обучались по конфуцианским аналектам, а кое-кто из них превзошел самих ханьских ученых в овладении теорией Конфуция. Таким образом, маньчжуры считали себя китайцами, а свою империю называли «китайской» или «Китаем», а также «Цин».

Правящая династия под названием Айсин-Геро (Айсинь-Дзюэло) прославилась своими сменявшими друг друга способными и трудолюбивыми императорами, которые вели себя как абсолютные монархи, а все важные решения принимали единолично. Должности главного министра при них не требовалось, но существовала канцелярия помощников под названием Верховный совет. Эти императоры просыпались с зарей, чтобы ознакомиться с донесениями, провести совещания, принять чиновников и вынести неотложные решения. Всеми донесениями со всего Китая занимались сразу после их поступления, и очень редко случалось так, что какое-то дело оставалось незавершенным на протяжении считаных дней. Престол императора Китая располагался в Запретном городе. Этот город шестиугольной формы, раскинувшийся на площади в 720 тыс. квадратных метров со рвом соответствующего размера, считался чуть ли не крупнейшим дворцовым комплексом во всем мире. Его окружала величественная стена высотой около 10 метров и шириной у основания почти 9 метров, с воротами с каждой стороны и роскошными башнями по углам. Практически все здания в этом городе покрывала глазурованная плитка в желтых тонах, разрешенных одному только двору. На солнце их крутые крыши сияли золотом.

Район к западу от Запретного города представлял собой узел для приема угля, подвозившегося в столицу. С шахт, расположенных к западу от Пекина, его доставляли караванами верблюдов или мулов с надетыми на шеи колокольчиками, звенящими во время движения. Судя по имеющимся сведениям, каждый день в Пекин прибывало около пяти тысяч груженных углем верблюдов. Здесь караваны останавливали, и грузчики отправлялись в лавки, названия которых красовались на ярких флагах или многоцветных лакированных дисках. Улицы никто в ту пору не мостил, поэтому в сухую погоду на них лежала тонкая, как пудра, пыль, которая после ливня превращалась в грязевой поток. От системы стоков, старинной, как сам город, распространялось непереносимое зловоние. Бытовые отходы просто сваливали на обочины дорог, и в них копошились бродячие собаки и городские птицы. Насытившись отходами, огромное число стервятников и черного воронья стаями летело в Запретный город, где гадило на золотые крыши, отчего те чернели.

В стороне от городской толчеи пролегала сеть немноголюдных узких аллей, известных под названием хутуны. Именно в одном из таких хутунов в десятый день десятого лунного месяца 1835 года родилась будущая великая вдовствующая императрица Китая Цыси. Дома здесь были просторные, с тщательно обихоженными внутренними дворами, безупречно прибранными чистыми помещениями. И этим порядком данные улочки радикально отличались от грязных и суетных улиц простолюдинов. Жилые комнаты снабжались дверями и окнами, выходящими на южную сторону, откуда падали солнечные лучи, а северная стена возводилась глухой, чтобы защищать дом от песчаных бурь, частенько посещавших столицу Поднебесной. Крыши домов там крыли серой черепицей. Цвет кровельной черепицы прописывался очень строго: желтый – для императорских дворцов, зеленый – для домов знати и серый – для всех остальных жителей страны.

Представители рода Цыси служили государственными чиновниками на протяжении многих поколений. Ее отец Хуэйчжэн служил секретарем, а потом начальником отдела в министерстве по делам государственных служащих. Ее семья считалась вполне обеспеченной, и детство Цыси прошло без особых забот. Как маньчжурку, ее не подвергли экзекуции в виде бинтования ступней ног, так как только ханьцы на протяжении тысячи лет мучили своих женщин, уродуя им с младенчества ступни, когда туго их стягивали, чтобы они не росли, как это предусмотрено природой. Практически все остальные традиции, такие как разделение по половому признаку, маньчжуры позаимствовали у ханьцев. Цыси воспитывалась в культурной семье, поэтому с детства ее учили грамоте (основам письма и чтения по-китайски), рисованию, игре в шахматы, вышивке и пошиву платьев. Все это должна была уметь молодая дама. С детства ее отличала сообразительность и тяга к знаниям, поэтому у нее развился широкий круг интересов. В будущем, когда требовалось согласно протокольной обязанности, великая вдовствующая императрица в удачный день могла сама вырезать выкройку для платья, что считалось символом женственности. И выполняла она этот ритуал с редким знанием дела.