Императрица поневоле
Шрифт:
Вдруг, показалось, что совсем рядом, раздался тихий женский смех, похожий на звон хрустальных колокольчиков: «Я в тебе не сомневалась, — пронёсся в голове еле различимый шёпот богини, — ты сможешь, девочка, ещё немного и ты освободишь свой разум. Направь энергию, ищущую выход, внутрь себя, узри тьму, которая пыталась загнать тебя в клетку и уничтожь её».
Магия в крови, доставшаяся мне по наследству, словно огненная лава, рванула на воздвигнутые извне барьеры, уничтожая остатки тёмного заклинания, и открывая закоулки сознания, с хранящимися в них знаниями предков, которые вкладывались в мою голову с самого рождения. Лавина воспоминаний,
Осознание того, кто я есть на самом деле, подействовало успокаивающе. Больше не осталось ни страха, ни отчаяния, лишь лёгкая усталость. Теперь я чувствовала родовую связь со своими предками, чувствовала, что родители, где бы они не находились, живы и это придавало уверенности в завтрашнем дне.
Сидя на траве, я вызывала в памяти то или иное событие из своей жизни, чтобы понять насколько чётко всё помню. И на этот раз память ещё не подвела ни разу. Энергии у меня растратилось прилично, и для её восстановления надо было срочно перекусить, а заодно дождаться водников и уточнить кое-какие вопросы. Яблоки для лошади я взять додумалась, а вот что-то для себя, хотя бы бутерброд, ума не хватило, поэтому решила воспользоваться своей чудо сумой, теперь-то я помнила, принцип её действия. Представив магический артефакт, в своих руках, закрыла глаза и призвала его.
Когда через десять минут в синих водах озера появились водники, которые плыли к берегу, переругиваясь между собой, я уже уминала за обе щеки бутерброд с копчёным мясом, листиком салата, острым соусом и дольками маринованного огурчика. Чувствуя себя почти счастливой из-за того, что снова помню как пользоваться собственной магией.
По мере приближения, лицо Тхара вытягивалось от удивления. Видимо он не ожидал увидеть меня на берегу, да ещё в таком хорошем настроении. Запихнув последний кусочек бутерброда себе в рот и, не спеша, прожевав, я встала, улыбаясь во все тридцать два зуба, и приветливо помахала рукой, заодно прокручивая в голове мыслимые и немыслимые наказания, которыми могла бы подвергнуть этого … не очень хорошего парня. Видимо он о чём-то стал догадываться, потому что скорость его приближения к берегу резко снизилась. Такана же, наоборот, быстрее заработала руками.
— Ты как? — было первое, что она спросила, выбравшись на берег.
— Замечательно, — ответила ничуть, не лукавя, — вот жду твоего братца, чтобы выразить ему свою благодарность, за всё хорошее, что он для меня сделал.
— Не обращай на него внимания: возомнил себя непонятно кем, — попросила Тана, натягивая одежду поверх сверкающих чешуек, — думает, что он достаточно умён, чтобы учить кого-то жизни, хотя, на самом деле…эх, даже слов подходящих не нахожу.
— Ты знала? — решила уточнить интересующий меня вопрос.
— Как ты могла даже подумать о таком? — возмутилась подруга. — Конечно же не знала.
— Не обижайся, — улыбнулась я. — Скажи, Тхар чего-нибудь боится?
— Вряд ли, разве что унижения, но за подобное можно жестоко поплатиться — фыркнула Тана, — слушай, прости его а. Он просто невыносимый балбес, но…
— Да, да, знаю я, — перебила подругу, делая пару шагов, в направлении вышедшего на берег парня, сверкая улыбкой, — но внутри
— Ну, я немного не это хотела сказать, но суть ты, конечно, уловила, — замялась Такана, кивнув.
— Не ожидал тебя здесь застать, — усмехнулся Тхар.
— Зря, должна же я была отблагодарить своего благодетеля, — подмигнула ему.
— М-м, ты меня заинтриговала, — ответил Тхар, окидывая меня пристальным взглядом. — И в чём же будет выражаться твоя благодарность?
— Ты же только с виду такой хмурый бяка, а внутри словно зайка — белый и пушистый, так ведь? — спросила, затрепетав ресницами, и прикусив губу, ожидая, поймается ли «рыбка на крючок».
— Что-то мне кажется — в твоих рассуждениях есть подвох, признавайся, что ты задумала, — протянул он, прищурив глаза.
— Да вот, думаю, нужно исправить огромную несправедливость, — ответила, спрятав руки за спину и начиная творить заклинание, — пусть все знают, какой ты на самом деле.
— Лия не надо, — крикнула Тана, но было уже поздно.
Метнув в парня заклинание, я, затаив дыхание, наблюдала, как поверх сверкающие чешуи стала появляться белая шёрстка. В добавок к начатому, щёлкнула пальцем, сотворив маленький хвостик там, где по идее он должен находиться. Видела это не я одна.
— Лия, беги, — в ужасе вскрикнула подруга, заметив, как в бешенстве Тхар выпустил роговые пластины, сочащиеся ядом, начав снова трансформироваться.
— Ещё чего, — откликнулась я, творя новое заклинание, — самое интересное ещё впереди. Знаешь, Тхар, я, кажется, хорошо усвоила твой первый урок, как учитель, ты должен мною гордиться.
Вскинув руки, выпустила заклинание в рванувшего ко мне парня. Вокруг него, в тот же миг, образовался пузырь, похожий на мыльный, который взмыл в воздух, вместе со своим содержимым.
— Ничего себе, — восхитилась Тана, — только всё же зря ты так с ним, он подобного никогда не забудет.
— Именно этого я и добиваюсь, — сказала, снова сев на траву и доставая бутерброды из сумы, — он же сам учил меня, что надо иметь самолюбие и никому не позволять понукать собою. Так что, сейчас он пожинает плоды собственного труда
— Не боишься, что он отмстит? — спросила подруга, садясь рядом и принимая бутерброд из моих рук.
— Честно, нет, — улыбнулась я, — либо, он успокоиться, всё осознав, и мы по-прежнему останемся друзьями, только доверяющими друг другу, либо у меня появиться на одного врага больше. Но, одним больше, одним меньше, как таковой, значения уже не имеет.
Сперва, Тхар молотил по воздуху кулаками, ревя от ярости, но заклинание действовало таким образом, что он не мог дотянуться до стенок пузыря, зависнув точно по его центру. Потом, спустя некоторое время, его злость начала стихать и роговые пластины исчезли. Когда он совсем затих, я опустила пузырь на песок и развеяла заклинание. Парень рванул ко мне, сжимая кулаки…
— Хочешь перекусить? — спросила я совершенно спокойно, протягивая один из бутербродов ему, стараясь, чтобы голос не выдал внутреннего волнения.
Тот резко остановился, замерев на месте от удивления, потом не спеша подошёл, сел рядом и расхохотался.
— Я бы мог порвать тебя в клочья, — отсмеявшись, выдал он, беря бутерброд.
— Знаю, — улыбнулась я, — но тогда бы ты лишился одного из вероятных союзников. Ты же для этого здесь?
— Для этого, — пробормотал он, с набитым ртом, — но не думал, что для того, чтобы найти союзника, мне придётся стать эм… белым и пушистым.