Императрица

Бак Перл С.

Императрица заранее продумала все свои действия. Запретному городу она явилась в глубоком трауре, облаченная в одежды из белого холста. Ни одна драгоценность не подчеркивала ее красоту. Когда повозка остановилась между двумя рядами евнухов, Цыси со скорбным лицом ступила на землю, величественно прошествовала к экипажу Цыань и с безупречной вежливостью помогла кузине сойти. Затем, взяв Сакоту за руку, Цыси не только ввела кузину во дворцы, но любезно проводила до самых покоев. Только после этого она отошла к себе.

Не прошло и часа, как появился евнух от принца Гуна и сообщил:

— Младший брат принц Гун просит прощения, ибо знает,

что Мать императрица не только измучена горем, но и утомлена путешествием. Однако государственные дела крайне безотлагательны, и он не осмеливается их отсрочить. Поэтому мой господин велит мне сказать, что ожидает аудиенции в императорской библиотеке, и вместе с ним ждут принцы и главы благородных маньчжурских кланов.

— Скажи принцу, что я немедленно иду, — ответила она.

Даже не подумав о еде и не поменяв одежды, Цыси снова отправилась в Восточный дворец и без церемоний вошла в покои Сакоты. Та лежала на кровати. Одна служанка расчесывала кузине волосы, другая заваривала ей чай, третья принесла любимые духи.

Цыси отстранила женщин.

— Сестра, — обратилась она к Сакоте, — пожалуйста, поднимись. Отдыхать сейчас не время. Мы должны дать аудиенцию. Цыань надула губы, но, взглянув на это гордое красивое лицо, потеряла охоту жаловаться. Вздохнув, кузина поднялась, служанки надели на нее верхние одежды, и опираясь на двух евнухов, она последовала за Цыси во двор, где ждали паланкины. Обеих дам быстро понесли в императорскую библиотеку. Там Мать императрица взяла Сакоту за руку, они бок о бок вошли в зал. Все встали и отдали им поклоны. Затем торжественно, как и подобало его траурным белым одеждам, вперед вышел принц Гун и провел дам к их тронам, а сам занял свое место по правую руку от Цыси.

Часы шли, но тайное совещание не кончалось. Двери зала охраняла стража, а евнухи были отосланы в дальние концы помещения, откуда они не могли ничего подслушать.

— Наша задача сложна, — говорил принц Гун. — И мы имеем огромное преимущество. Мать императрица тайно хранит у себя императорскую печать, а этот символ власти стоит могущественной армии. Таким образом законное наследование принадлежит этой женщине как регентше при своем сыне. Ее сестра Вдовствующая императрица является второй регентшей. Однако мы должны проявить крайнюю осторожность и действовать совершенно пристойно, соблюдая все приличия и этикет. Как же нам захватить предателей? Возможно ли прибегнуть к насилию в то время, когда переставший править император явится сюда, чтобы быть похороненным? Тому мы не найдем примеров. Слишком нечестиво затевать схватку с врагами в присутствии святого Предка. Народ не примет таких правителей, и царствование наследника начнется под недобрым знаком.

Все присутствующие согласились с принцем Гуном. Наконец, после долгих раздумий и обстоятельного обсуждения, было решено, что каждый шаг будут предпринимать не спеша, осмотрительно и со всей пристойностью, сообразно высоким традициям династии. Цыси согласилась с этим решением — как мать наследника и новая царствующая императрица, а Сакота склонила голову, так и не высказавшись ни за, ни против того, что было решено.

Прошло три дня, и вот наступал час, которого все так ждали. Цыси провела эти дни в размышлениях. Как надо выглядеть и что следует делать, когда императорский кортеж подойдет к воротам столицы? Она продумывала каждый свой шаг и каждый свой жест. Ибо нельзя будет подать ни единого признака слабости и вместе с тем следует оставаться

безупречно вежливой. Смелость должна сочетаться с благородством, а безжалостность с пристойностью.

Час за часом в эти дни прибывали курьеры и объявляли, как продвигается катафалк. Наконец, последний курьер принес весть, что кортеж прибывает к Восточным воротам Запретного города.

Цыси была готова. Накануне по ее приказанию принц Гун разместил возле этих ворот отряд верных людей: вдруг Трое воспользуются прибытием покойного императора, чтобы объявить себя регентами при новом. Дворец затих в траурном покое. Когда стало известно, что императорский кортеж совсем близко, вдовствующие императрицы отправились встретить своего покойного господина, и с ними отправился наследник. В паланкинах, накрытых белым холстом, их медленно несли по безмолвным и пустынным улицам. Следом шли стражники, а принцы и главы великих кланов ехали за ними верхом на конях. Все были в белом, и все молчали, только буддистские священники, возглавлявшие это скорбное шествие, выводили на своих флейтах грустный напев.

У могучих городских ворот процессия остановилась, все спешились и вслед за наследником опустились на колени. Мальчик, обряженный в белый холст, оказался во главе этого почтительного строя. Позади него были вдовствующие императрицы Цыси и Цыань, за которыми расположились принцы, главы кланов и прочие сановники по порядку их звания. И тут, несомый сотней носильщиков, показался огромный гроб. От испуга и печали по розовощекому лицу наследника покатились слезы. Повсюду послышались вздохи, раздались громкие стоны и рыданья, и простолюдины, спрятавшиеся за закрытыми дверями и окнами, услышали голоса тех, кто ими правил.

Трое заговорщиков — принц Йи, принц Чен и Верховный советник Су Шунь — исполнили свой долг, благополучно доставив домой покойного императора. Их труды следовало завершить полным докладом наследнику. Для этого ритуала внутри ворот был выстроен огромный павильон. Туда Цыси и направилась теперь вместе с наследником, а Сакота, молчаливая и испуганная, безропотно пошла с ними. Вокруг выстроились принцы и сановники. Цыси села по правую руку наследника, а по левую опустилась Сакота. Не теряя времени, Мать императрица обратилась к предателям спокойно и непринужденно, как бы имея на это полное право:

— Мы благодарим вас, принц Йи, принц Чен и Верховный советник Су Шунь, за вашу преданную заботу о том, кто нам дороже всех. Именем нашего нового императора, ныне правящего Сына неба, мы благодарим вас, ибо мы, обе супруги покойного императора, являемся законно назначенными регентшами согласно указу, который подписал сам император. Ваш долг теперь выполнен, и нашим повелением вы освобождаетесь от дальнейших забот.

Такие слова говорила Цыси. Изысканные и любезные, они сияли как самоцветы, однако все поняли, какая за ними таилась непоколебимая воля.

Едва услышав императрицу, принц Йи испытал смертельный ужас. Над собой он видел красивое дитя, сидящее на троне, а рядом с ним беспомощную императрицу Цыань. По другую же сторону от молодого императора сидела настоящая правительница, прекрасная и могущественная женщина, которая не боялась никого и подчинила всех своими чарами и своею силой. Позади стояли принцы и главы великих маньчжурских кланов, а еще дальше — императорская гвардия. Принц Йи увидел Жун Лу, который выглядел таким грозным и неистовым, что сердце затряслось у бедняги в груди. Какая тут могла оставаться надежда?