Имперец. Том 1 и Том 2
Шрифт:
За столом собралась весьма интересная компания. Помимо княжича Ермакова тут имелась еще и уже знакомая мне Нарышкина. Нарышкины имели боярский титул и занимались внутренней государственной безопасностью. Насколько я знал, должность эта хоть и не была наследуемая, но передавалась уже несколько поколений. Впрочем, учитывая общую стабильность в государстве, нельзя было сказать, что Нарышкины работали плохо.
— Приветики, — улыбнулась рыжая бестия, стрельнув глазами в Ивана.
Девица явно нарывалась на приключения интимного характера, что аристократкам было несвойственно. Как ни странно, но целомудрие благородных женщин
Новиков кивнул девушке с достоинством, а княжич Ермаков принялся представлять остальных присутствующих, из чего я сделал вывод о его лидерском положении в группе.
— Боярич Андрей Лобачевский, — произнес Ермаков, указывая на щуплого парня в очках.
Лобачевский был типичным ботаником, только стильным и при деньгах. И при влиятельных друзьях. На фоне Ермакова он выглядел вообще невнятно, но за толстыми стеклами очков прятался живой ум. Его род был одним из первых, кто почувствовал выгоду в вычислительной технике и начал активно инвестировать в это направление. Результат не заставил себя долго ждать, и всегда нищие, но породистые умники и умницы рода Лобачевских теперь купались в деньгах и кушали с золота.
— Княжич Кирилл Нахимов, — продолжил Ермаков наше знакомство.
Нахимовы были не только старым родом морских военных, но еще и владельцами весьма впечатляющего количества верфей, спускающих на воду исключительно боевые корабли. Их ультрасовременные военные суда нервировали вообще всех соседей, с которыми Российская Империя имела границу по воде, и чуть меньше раздражали всех остальных государей, обладавших собственным флотом. Нахимовские корабли ходили и на воде, и под водой, и с некоторых пор даже по льду. Короче, род был действительно серьезный, и кивнувший мне представитель этой семьи выглядел весьма впечатляюще — очевидно, сказывалась семейная муштра с детства.
— Княжна Дарья Демидова, — Ермаков с нескрываемой нежностью посмотрел на девушку, что не оставляло сомнений о намерениях молодого человека.
Демидовы отличались весьма своенравным характером: сидели за Уралом на железе, не сильно любили Москву, почти не отсвечивали в политике, но тем не менее были одним из самых влиятельных родов в империи. А все потому, что Демидовы были как Нахимовы, только на суше — одни из главных оружейников страны: ковали танки, ракеты, самолеты, уверенно ползли в сторону космических спутников. Третий род, профилирующийся на военной промышленности, род князей Калашниковых, занимался индивидуальными средствами защиты и нападения. Знаменитые «калаши» были и здесь, но помимо неубиваемых автоматов дом Калашников выпускал пистолеты, бронежилеты, оптику и прочие полезные игрушки личного состава.
И юная княжна была достойным олицетворением своего рода — русая коса в кулак толщиной, синие хитрющие глаза и легкая усмешка женщины, знающей, что за ней стоит невероятная сила.
— А это наш Тугарин Змей, — закончил перечисление княжич Ермаков, кивая на огромного, реально огромного парня татарской наружности. — В мире известный как княжич Алмаз Юсупов.
Юсуповы сидели на татарской нефти в прямом смысле этого слова, так что могли заткнуть за пояс тех же Лобачевских, по меркам местных аристократов являвшихся чуть ли не нуворишами, ведь титул они получили сравнительно недавно —
— Друзья, к нам согласились присоединиться боярич Иван Новиков и его товарищ Александр Мирный.
«Друзья» смотрели больше на меня, чем на боярича, но в их взгляде не было типичного интереса аристократа к плебсу. Скорее я видел… восхищение?
— Александр, мы в восхищении, — произнесла Демидова, — редко случается наблюдать столь увлекательные дуэли со столь фееричным завершением.
И девушка улыбнулась, но милой эту улыбку было назвать нельзя. Оскал хищной кошки, не меньше. Чувствуется, к Долгорукову тут у половины присутствующих были претензии.
— Последний раз Долгорукова по земле возюкал Тугарин, — мечтательно прикрыла глаза Нарышкина, — и это было прекрасно.
Татарин подмигнул рыжей боярышне и пробасил:
— Дениска у нас редко когда доводит свои пикировки до дуэли. Как правило, умудряется сгладить ситуацию словом или смазать чем посущественнее. Но и его при желании можно подловить.
Удивительное дело, даже мажоры не любят борзых мажоров. Или просто эти ребята адекватнее?
Вообще в этой Российской империи существовало четыре политические фракции. Проправительственная — императорская фракция, с частью представителей которых я сейчас сидел за одним столом. Здесь все было понятно, это в основном древние рода, связанные с военкой и тяжелой промышленностью.
Свободная фракция была либеральной, и у меня при упоминании об их творческой деятельности всегда зудело на подкорке. Было что-то в этих ребятах тревожное, нездоровое. У меня не было никакой информации, потому как цензура здесь работала не в пример лучше, чем в моем мире, и в Сеть мало что просачивалось. Но и того, что я находил случайно или намеренно, что проскальзывало в новостных заголовках, которые никак нельзя скрыть, хватало, чтобы понять — у этой либерды явно где-то спрятаны террористические ячейки. Но Нарышкины не зря ели свой хлеб, и никаких терактов за всю мою жизнь тут я не застал. А периодически горящие склады с чьим-то добром к делу не пришьешь с моим уровнем информированности.
Третьей фракцией обязательно должны были быть центристы и прочие неопределившиеся аристократы. Их было немного, но они были и как правило уравновешивали первые две фракции, если кого-то заносило. Эдакие неофициальные посредники между левыми и правыми.
И четвертая фракция состояла полностью из неблагородных, но очень богатых людей. Фракция промышленников включала в себя монополистов и просто удачных дельцов, которым в свое время по разным причинам не досталось приличного титула. А теперь вроде как отсутствие титула являлось обязательным для присутствия в этой фракции. Ведь промышленники радели за выгоду своих капиталов, а титулы зачастую создавали конфликт интересов.
— Волнуетесь перед распределением? — вдруг спросила Нарышкина, кокетливо хлопнув глазками Ивану.
— Распределение? — не понял я.
— Да, у всех первокурсников измеряют магический потенциал, — охотно пояснил Лобачевский, — и в соответствии с ним определяют наставников по магическим дисциплинам. Вот, например, я вошел в десятку лидеров в год своего поступления, а Алексей, — парень кивнул на Ермакова, — в тройку.
Княжич Ермаков сдержанно улыбнулся, принимая сказанное за комплимент, и мне осталось лишь кивнуть.