Имперец. Земли Итреи
Шрифт:
Время замерло, потянулось медленно, словно патока.
Разрушься. Разрушься. Разрушься!
Печать пролетела две трети расстояния между нами, когда я всё же сумел разорвать одну из её нитей. Печать тут же выцвела и растворилась бесследно.
Я облизал почему-то пересохшие губы и хрипло заявил:
— Моя очередь. Умри.
Я использовал сектантскую печать. Она появилась высоко над головой моего противника и вышла в пять шагов шириной.
Он захрипел, вскинул руки, словно отталкивая что-то, выругался.
Вдох. Ему понадобился
Часть кроны дерева, под которым он пил чай, почернела, начала осыпаться.
Я поморщился. Глупо вышло. Стоило ли жалеть в начале телохранителя, тратить на него силы, чтобы потом забыть про него?
Мастер Указов остался жив, а вот телохранитель у его ног умер — его печати исчезли за мгновение.
Выходит, что мастер Указов может позволить чужому Указу коснуться себя и не подвергнуться его влиянию?
Буду знать, но испытывать на себе не буду.
Надо мной появилась ещё одна печать, огромная, да ещё и с дырой посередине. Не печать, а широкое кольцо, пояс, который накрыл всё поместье, кроме дерева и двух человек возле него.
Тысяча вдохов. Страх. Бежать в город.
Печать провисела всего миг, тут же развеянная мастером Указов, но этого хватило.
Слева за садом заголосили сразу несколько женщин.
Мастер Указов прищурился:
— Ты кто такой? Морт?
Я пожимаю плечами:
— Ты думаешь, я сюда пришёл разговаривать?
— Покажи своё настоящее лицо!
Мгновение я медлю, а потом касаюсь пальцами висков. Но нет, маску я и не думал снимать, я лишь влил в неё немного силы так, как это объясняла Фатия. Вдох и теперь я Атрий. Этого будет достаточно.
Мастер Указов со страхом выдыхает:
— Я тебя не знаю. Откуда ты взялся? Что тебе нужно?
Я улыбаюсь:
— Разве ты ещё не понял? Я пришёл, чтобы сразиться с тобой и убить тебя.
— Стража! Стража!
В пальцах мастера Указов лопается какой-то амулет. По плану старика такого не должно было случиться, но если он решил, что я буду его послушным мечом, то он ошибался. По плану ведь должен был быть переполох в городе? Пусть этот переполох начнётся в самом сердце города — в резиденции главы секты или где там вторая часть амулета мастера секты?
Дарс!
Я едва не выругался вслух, обнаружив ошибку в своём плане. А если сигнал получил сам глава секты? Если сейчас он наплюёт на гостей и примчится сюда спасать своего мастера Указов, то всё не просто усложнится, а может пойти дарсу под хвост. Эдак мне и место у Пробоя не достанется. Старику ведь нужно не просто убить главу Жуков и его старейшин, а сделать это так, чтобы все, пусть и скрипя зубами, признали — он в своём праве.
Смерть.
На этот раз моя печать была двухцветная и так просто она мастеру Указов не далась. Два вдоха ему понадобилось, чтобы разрушить её и все эти два вдоха я ощущал свою печать так, словно пытался плитой запечатать поток ручья, а он отталкивал её прочь, выдавливая со своего пути.
Я
— Ты так и будешь беспомощно умирать, боясь даже ударить в ответ?
Мастер Указов с яростью выдыхает:
— Тварь! Сдохни!
Я снова ощущаю плиту, только на этот раз она давит на меня, а я тот самый поток, что пытается оттолкнуть её со своего пути. Двухцветная печать врага всё ближе, давит всё сильней. Я знаю, что стоит мне проиграть, дать ей коснуться меня, и я умру.
Изо всех сил пытаюсь мысленно рассечь хотя бы внешние, алые нити печати.
Разрушайся, разрушайся, разрушайся!
Печать истлевает, заставляя меня радостно оскалиться.
Следующий удар мы наносим уже одновременно.
Но если в глазах мастера Указов Жуков я вижу только страх и ужас, то сам я испытываю лишь восторг и ярость.
Никогда ещё в моей жизни не было подобной схватки. Амулеты защиты от Указов, Возвышение, которое делало моих врагов недосягаемыми для моего таланта — всё это не то.
Мало того что сейчас напротив меня равный мне Возвышением враг, так он ещё и сражается как мастер Указов. Когда я ещё сумею получить опыт подобной схватки? Не надеяться же на случайную встречу? Кто ещё, кроме меня, отказался от всех выгод своего таланта и в одиночку скитается по землям Империи и Альянса, рискуя головой?
Разрушайся!
Вдох напряжения, когда мне казалось, что чужая печать Смерти столкнёт меня с места, так силён был её напор, а затем она истаяла.
— На господина напали!
Смерть.
Моя огромная печать снова висит всего миг, прежде чем мастер Указов её разрушает, но этого мига хватает, чтобы умерли все стражники, что преодолели страх и решили прийти на помощь своему господину.
— Ублюдок!
Мастер Указов быстрым движением суёт что-то в рот, два вдоха борется с моим Указом Смерти, а затем нехорошо ухмыляется:
— Ну-ка, попробуй ещё раз, ублюдок.
Мгновение я медлю, а затем отправляю в него новый Указ.
И этот Указ обрушивается на мои плечи непосильной тяжестью, давит к земле, вытягивает из меня дух. Три вдоха я пытаюсь сопротивляться, пытаясь продавить врага силой, а затем до меня доходит, и я сам стираю свой Указ.
В глазах мастера Указов уже нет страха, там только ненависть и ярость:
— Ну что, Предводитель тебе не под силу?
— Ты принял пилюлю, которая подняла твоё Возвышение?
Он ухмыляется:
— Несложно догадаться, правда?
Вглядываясь в воду его силы, я уточняю:
— Как это работает? У тебя появилось второе средоточие? Или внезапно открылось три узла Предводителя? Сколько это будет длиться?
Мастер Указов вскидывает брови:
— Я тебя сейчас уничтожу, а тебя интересуют подобные глупости? Никогда не видел такого дурака... — он осекается, впивается в меня взглядом и с изумлением выдыхает. — Или это я дурак? Я-то гадаю, что это за странные пустышки над тобой, а ответ прост, ты — имперец!