Империум человечества: Омнибус
Шрифт:
Глаза госпитальерки расширились, когда ей стали понятны намерения Мирии.
— Я могу помочь?
Мирия сбросила свой боевой плащ и напряглась.
— Молись о божественном вмешательстве.
Боевая сестра отошла назад, а затем резко устремилась к стене. В последнюю секунду она использовала ржавый остов кровати как трамплин и прыгнула на каменную стену. Брызнули искры, когда нож-инсигния и стальной цветок врезались в черную плоскость. Это выглядело невозможным, но Мирия повисла, держась за свои импровизированные когти. Верити молча наблюдала, как та медленно,
Младшая женщина тем временем сделала, как ей и велели, — шепотом начала читать литанию.
Жрец Оджис поклонился так низко, что Ла-Хайн не мог не допустить мысли о том, что крючковатый нос мужчины коснется каменных плит.
— Ваша светлость, на тюремных ярусах произошел инцидент…
— Поясни.
— Сбой, повлекший за собой открытие тюремных камер. — Диакону на миг показалось, что в голосе жреца послышался упрек, но он не придал этому значения. — Похоже, запирающие механизмы открылись. Несколько подопытных субъектов и особ с отклонениями, над которыми планировалось провести исследование, сбежали. Там не хватило сервиторов-стрелков для обеспечения безопасности на всем уровне…
— Как такое могло случиться? — выпалил Ла-Хайн. — Кто несет за это ответственность, Оджис? Отвечай мне.
— Милорд, я ведь предупреждал вас о недостаточном количестве…
Ла-Хайн угрожающе шагнул к человеку.
— Ты смеешь возлагать вину на меня?
Оджис побледнел.
— Нет, милорд, — попятился он. — Я просто констатировал факт.
Рыкнув, диакон отвел взгляд.
— Это не совпадение, исповедник Оджис. Тут поработал колдун Ваун. Я знаю его методы. Он пускает нам пыль в глаза. — Ла-Хайн постучал пальцем по губам. — Ты возьмешь под свой прямой контроль подразделение фратерис милиции внутри цитадели. Спускайся на тюремные ярусы и угомони этих уродов. Уничтожь всех! — Ла-Хайн собрался удалиться.
— Но ваше святейшество, — проскулил Оджис. — Я не воин.
— Все мы солдаты в войне Императора, — последовал ответ диакона. — Никогда не забывай об этом. — Он последний раз взглянул на Оджиса. — Я буду в инженерной. И чтобы на этот раз все по плану.
— А что насчет Вауна?
Ла-Хайн нахмурился.
— Этот придет ко мне сам, будь уверен.
— Император, услышь меня и даруй мне силы, — молилась селестинка, напрягая уставшие руки. — Даруй этой смертной оболочке зерно мудрости, слезинку Своего могущества… — с последним словом она подтянулась к самому краю тюремной ямы.
Мирия не смотрела вниз. Если она упадет сейчас, то может переломать кости или, хуже того, свернуть шею. Как она уже говорила госпитальерке — она не может даровать себе роскошь смерти, пока колдун разгуливает на свободе.
— Пройди через меня, наполни этот сосуд Своей волей.
Ухватившись за металлическую решетку над ямой, она развернулась и нашла место, где был зафиксирован стержневой болт. Облаченная в керамитовую броню, уперлась ногами в стены, изогнула спину и, прижавшись к
— Я — Твой гнев, — пропела Мирия, завершая катехизис. — Твоя ярость и воля. Дай мне силы, я — рука Императора. — Слова добавили адреналина в кровь, и селестинка всем весом рванулась от болта. Металл звякнул и прогнулся, но не поддался.
Она издала рык, полный злости и напряжения. Ее сапоги скользнули по камню, затем снова нашли опору: второго шанса не будет.
— Дай мне силы! — выкрикнула Мирия, вспоминая о подвигах веры, исполненных живыми святыми. — Я — рука Императора! — Новый прилив энергии, порожденный праведностью, наполнил ее, и она изо всех своих сил рванула на себя металл. Со скрежетом раздираемой стали болт разломился пополам. В следующий миг она была на полу темницы, а отворенная железная решетка висела позади.
Выряженная в рванье фигура, из-за отсутствия волос на голове которой было невозможно определить пол, таращилась на появившуюся Сороритас, после чего устремилась в каменные коридоры, на бегу издавая сдавленные выкрики. Мирия проигнорировала ее и принялась за дело, подтаскивая закрепленный на шкиве лоток, что висел на рельсовой дорожке над головой. Через несколько минут Верити стояла на одном уровне с Мирией, и вскоре они вытащили Кассандру и Изабель из другой ямы. Верити подошла к раненой женщине и осмотрела ее рану. Сломанные деревянные дощечки сошли за импровизированную шину.
Мирия посмотрела в коридор. Все двери камер, располагающихся вдоль стен, были настежь распахнуты, некоторые закопчены огнем или пробиты пулями. Повсюду валялись мертвые сервиторы, отличимые лишь по тому, что из-под почерневшего мяса и костей трупов выглядывала стальная и медная бионика. Кроме них пол устилали распростертые тела смотрителей и останки тех, кто, вероятно, ранее был узником Нуль-цитадели, — костлявые от голода и потрепанные люди со свежими шрамами после операций.
Кассандра приблизилась к командиру отделения и решительно посмотрела на нее впалыми глазами.
— Что скажете, старшая сестра?
— Святотатство не будет здесь продолжаться, Кассандра. Мы обязаны стереть это место с лица планеты так быстро, как нам позволит это сделать Его дух.
— Да, — согласилась ветеран боевых сестер. — Я все еще не могу прийти в себя от этого безумия. Поверить только… Нас с самого начала использовали. — Она отвела взгляд. — С каждым шагом по поверхности Невы все труднее сохранять здравомыслие!
Услышав пронзительный крик, Верити дрогнула:
— Кто-то идет.
Фигура в тряпье возвратилась, на сей раз с сопровождающими. Их было шестеро, все — в бесформенных одеждах заключенных крепости. Мирия приподняла бровь, когда увидела, что некоторые держат болтеры модели «Годвин-Де'аз». У самой крупной из них, покрытой шрамами женщины, из-за пояса выглядывало плазменное оружие старшей сестры. Заключенные псайкеры напряглись: они знали, что стоящие перед ними женщины куда опаснее сервиторов с их медлительностью.
Кассандра первой нарушила недружелюбное молчание: