Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
Шрифт:
– …Каминен. Тиму Каминен…
– Ого! Финн?! Ладно, допустим. Хотя, думается, по-настоящему их зовут не так.
– Вы правы, господин капитан, – голос у вдовы сорвался, она всхлипнула, губы ее задрожали.
«Только бы истерику не закатила или в обморок не хлопнулась», – встревожился Андрей, подвинул свой стул поближе к дивану, сел и участливо улыбнулся.
– Ну, полноте, мадам, не надо так волноваться. Я ведь ни в чем вас не обвиняю пока. Нет оснований. Вы могли и не знать, что это за люди.
– Нет. Я точно знаю, что они не поляки или финны! – Пашутина справилась
– И какого рода понадобилась ему услуга?
– Попросил пустить на постой одного очень милого и воспитанного человека, его помощника…
– Финна Каминена?
– Его… Только он, конечно, никакой не финн. И разговаривали они всегда по-английски… И люди, члены Общества этого, тоже почти всегда говорили по-английски. Но здесь бывали и русские…
– Вы знаете, о чем они говорили? – Голицын почти не надеялся на положительный ответ.
– Конечно. – Пашутина усмехнулась. – Я знаю три языка, в том числе и английский.
«Вот это номер! – Андрей едва не выдал свое волнение. – Ай да вдова! И что же мне теперь с ней делать? По сути, она – пособник иностранных агентов, а по-человечески…»
– Мадам, – сказал он вслух, – надеюсь, вы понимаете свое положение. Поэтому хочу предупредить, чтобы о нашем разговоре ваши… гости ничего не узнали. Более того, если вы окажете услугу государству – в моем лице – и поможете задержать этих людей, я в свою очередь обязуюсь не привлекать вас за пособничество, а выставить как жертву обстоятельств. Вы согласны?
– О, господи, ну конечно же! – Пашутина покраснела до кончиков ушей и сплела пальцы перед грудью. – Умоляю, господин капитан, скажите, что я должна сделать?
– Всего лишь сообщить мне, когда произойдет заседание этого… Общества дружбы. Надеюсь, они проводят сборища не раз в полгода?
– О, нет! Эти господа отличаются дисциплиной и постоянством. Заседания они проводят по четвергам, два раза в месяц…
– Отлично. Значит, следующее собрание состоится через неделю?
– Конечно!..
– Вот и хорошо. – Голицын поднялся. – Мадам, разрешите откланяться. До встречи в следующий четверг. И помните, никому ни слова о нашей беседе. А своим домашним скажете, что приходили по поводу увеличения пенсии за мужа.
– Будьте уверены, господин капитан, я вас не подведу. – Пашутина с самым серьезным видом подала ему руку для поцелуя, и Андрей не отказал женщине в такой малости.
Заверениям вдовы Пашутиной Голицын поверил лишь отчасти. Он, конечно, не сомневался, что дама не станет передавать историю их встречи Рейли или кому-нибудь еще. Однако насчет
Свою оперативную группу Голицын буквально разогнал по разным концам столицы. Кого-то послал в наружное наблюдение к дому Пашутиной, кого-то – с тем же заданием к антикварному магазину Лембовски. Зину Ермолову, единственную женщину группы, усадил на связь в собственном кабинете, дав ей в сменщики стажера – румяного и суетливого корнета Петю Лапикова. Двоих же ветеранов, поручиков Верещагина и Свиблова, подробно проинструктировав, Андрей отправил следить за самим Локхартом. Хотя, в общем-то, не имел права этого делать, ведь военный атташе обладал дипломатической неприкосновенностью, и если бы обнаружил «хвост», скандал случился бы грандиозный.
Сам же Голицын взялся за разработку таинственного напарника Рейли, с которым тот укатил у него из-под носа на «Руссо-Балте». Почему-то именно эта личность более всего заботила сейчас капитана. Он хорошо изучил привычки и манеру работы британца, потому сразу сделал охотничью стойку на незнакомца. Рейли был не из тех, кто встречается с людьми просто так и еще показывает им свою «лежку». Значит, этот неизвестный – важная птица. «Или он личный связной мистера Сиднея, – рассуждал Андрей, – или уполномоченный из Лондона. А может, и его правая рука?.. Хотя куда же тогда делся прежний помощник, господин Пёрлз?..»
Мысль о Пёрлзе оказалась докучливой. Голицын промучился с нею целый день и в конце концов, чтобы отвязаться, решил проверить. Позаимствовав из архива фотографическую карточку англичанина, капитан отправился по известному ему адресу на Мойке, где мистер Уэсли Пёрлз, представитель торговой компании «Вудринг и сыновья», проживал у солидного домовладельца Доброхотова, снимая уютную двухкомнатную квартирку со всеми удобствами.
Отпустив извозчика у дома номер восемь, Андрей перешел на другую сторону улицы и внимательно оглядел фасад четырехэтажного, добротного каменного особняка – квартирного владения господина Доброхотова. Квартира Пёрлза, как он помнил, находилась на третьем этаже и имела, соответственно, два окна – по числу комнат. А располагалась она практически над парадным.
Голицын присмотрелся к окнам, прикрытым веселыми «цветочными» занавесками, – никакого движения внутри. Освещения тоже нет, хотя на улице и пасмурно. Похоже, жилец отсутствовал. Капитан решительно пересек проезжую часть и вошел в парадное. Навстречу из застекленной клетушки рядом с лестницей вывалился толстенький, вислощекий и вислоусый швейцар в форменном кителе. На животе у кителя не хватало двух пуговиц, и оттого сквозь разошедшиеся полы виднелось линялое исподнее.
– Чего изволите, барин? – строгим и сиплым, будто со сна, голосом поинтересовался швейцар.